Кровью и жизнью (СИ)

Еле дождавшись, когда наш кондуктор проверит билеты, я поспешила взойти по складной лесенке в вагон и отправилась искать наше купе. Купе оказалось на редкость уютным — коричневые кожаные кресла, небольшой столик у окна, почти домашние белые занавески на окнах. В кресле напротив устроился господин средних лет с газетой, столь сильно ей увлеченный, что кроме вежливого пожелания доброго дня мы не слышали от него не звука. Я сразу же устроилась у самого окна, одёрнув занавеску, чтобы не закрывала обзор.

Колеса мерно стучали, паровик плавно покачивался, я неотрывно смотрела, как пробегают мимо окна дома, деревья, большие строения (заводы, как уверял па), небольшие реки и холмы. Этот процесс так успокаивающе на меня действовал, и, одновременно с этим, так располагал к размышлениям, что в скором времени я решилась продолжить несколько дней назад начатый разговор..

— Па, — тихо начала я, — твой вопрос.. « место ли клинку в кондитерской лавке?»...Ты считаешь, мне не стоит этим заниматься?

— Милая, — па сразу же отложил газету, которую взялся было просматривать, — я просто считаю, что тебе надо узнать себя получше. Я совершенно не удивлен, что Лиз так вдохновлена этой идеей, но никогда не замечал, чтобы тебе нравилась хозяйственное дело или же кулинария. Зато я знаю, как близки вы с сестрой.

— Думаешь, у меня не получится?

— Дело не в этом. Иногда полезно побыть в одиночестве, чтобы понять, чего ты хочешь на самом деле. Но если твое желание останется с тобой, я первый поддержу тебя.

— Спасибо, па, — я обняла плечо мужчины, заменившего мне отца. — Ммм.. а вдруг я окажусь магом смерти, вот будет поворот!

— О !— воодушевился па — Это было бы совсем неплохо. В наших краях дела с утилизацией мусора плохо поставлены. Ты была бы нарасхват..

— Стать мусорной королевой Брэдфорда — вряд ли это и есть то, чего я хочу.

— Зато какой доход, дочка, какой доход, — рассмеялся па, так забавно поигрывая бровями, что удержаться от улыбки не было никакой возможности.

И мы снова занялись своими делами, па изучал новости, я разглядывала пейзажи за окном.

— Далвертон.. Через две минуты прибываем в Далвертон. Остановка в Далвертоне,— зычным голосом объявил кондуктор, проходя по вагону.

— Уже? — удивилась я, нехотя готовясь к выходу. — Так бы ехала и ехала.

— Наездишься еще, — улыбнулся па, поддерживая меня под локоть. Он сам подхватил наши чемоданы и коробки, и мы зашагали к выходу.

Далвертон встретил нас умеренной суетой. Народу на станции сходило довольно много (если, конечно, не сравнивать со столичным круговоротом). Встречающее нас здание вокзала казалось невысокой скромницей-школьницей в форменном темно-сером наряде с белыми манжетами и отложным воротничком, пугливо выглядывающей из зеленых кустов. Уже вечерело и только-только проступающий сумрак особенно шел этому пейзажу в серо-бело-зеленых тонах.

Па споро поймал извозчика (на этот раз не магикар, а конную коляску), и попросил отвезти нас в главную гостиницу города с о странным названием «Перевязь принца». О причине этого названия поведал нам наш словоохотливый возничий.

— А был случай с кем-то из старших родственников нашего последнего короля. Остановился этот родственник, будучи еще молодым принцем, в той гостинице, да собираясь, перевязь свою, оставил, позабыл, выходит... А как сообщили ему о том, даровал ее тогдашнему хозяину , на память, значится. Вот в честь этого события и переименовали гостиницу.

— Повезло, хозяину, что принц не панталоны позабыл. Перевязь все ж солиднее, — шепнула я па. И удостоилась до того хитрющего взгляда, словно мы с ним только что подписали договор, а он умудрился протащить там парочку выгодных для себя пунктов.

— А хозяин эту самую перевязь повесил в зале своей гостиницы. И до сих пор ее показывают всем желающим,— продолжал разливаться соловьем парень-возничий.

Пришлось срочно уткнуться носом в плечо па, чтобы не расхохотаться в голос. Да уж, хозяину, действительно, повезло.

Во время нашей не слишком продолжительной поездки у меня вполне сложилось первое впечатление от Далвертона. Здесь тоже было много зданий из серого камня. Но зелени было значительно больше, и улицы казались много чище, чем в столице. К тому же то тут, то там, попадались приятные глазу мелочи: деревья, стволы которых были укутаны разноцветными вязаными чехлами, клумбы, выложенные искусной мозаикой из матового стекла, небольшие уютные домики с резными ставнями и яркими черепичными крышами. Было очень заметно, что люди здесь живут душевные, неравнодушные. Кстати, о людях — встреченные нами на улицах прохожие не были разодеты в пух и прах, как в центре Лиденбурга, но и откровенно бедствующих, неопрятно одетых людей мы не заметили. Просто, добротно, с чувством собственного достоинства — если бы нужно было охарактеризовать то, как выдели жители Далвертона, я бы выбрала именно эти слова.