Кровная месть

Майкл снова и снова обдумывал все случившееся. Последний разговор с Глорией Ламарк. Его мучил, постоянно мучил один вопрос: поведи он себя тогда на приеме иначе, остались бы в живых те пять человек – редактор Тина Маккей, молодой репортер Джастин Флауаринг, актриса Кора Берстридж и два полицейских, Ник Гудвин и Саймон Роубак?

Осторожно, стараясь не разбудить Аманду, Майкл высвободился из ее объятий, встал с кровати, как нередко делал это по ночам, и взял потрепанное издание трудов великого Гиппократа, отца медицины. Книга раскрылась на странице, которую он так часто перечитывал за последние шестнадцать месяцев.

«Жизнь коротка, путь искусства долог, удобный случай скоропреходящ, опыт обманчив, суждение трудно. Поэтому не только сам врач должен употреблять в дело все, что необходимо, но и больной, и окружающие, и все внешние обстоятельства должны способствовать врачу в его деятельности».

Майкл нашел другую страницу – она тоже открылась сама.

«Медицина поистине есть самое благородное из всех искусств. Но по невежеству тех, которые занимаются ею, и тех, которые с легкомысленной снисходительностью судят их, она далеко теперь ниже всех искусств. И по моему мнению, причиной такого падения служит больше всего то, что в государствах одной лишь медицинской профессии не определено никакого другого наказания, кроме бесчестия, но это последнее ничуть не задевает тех, от которых оно неотделимо. Мне кажется, что эти последние весьма похожи на тех лиц, которых выпускают на сцену в трагедиях, ибо как те принимают наружный вид, носят одежду и маску актера, не будучи, однако, актерами, так точно и врачи: по званию их много, на деле же – как нельзя менее».

Майкл положил книгу на прикроватный столик. Удивительное дело. Вот почитаешь так иной раз античных мудрецов и поймешь, что за прошедшие тысячелетия человечество недалеко продвинулось во многих важных областях. Да, по сравнению с древними людьми мы научились лучше утолять боль и справляться с болезнями или травмами. Однако мудрее мы не стали.

Он дал Глории Ламарк совет, который в душе полагал правильным. Последующие события показали, что он ошибся. Майкл глубоко сочувствовал жертвам Томаса, но не думал, что дал маху в профессиональном плане. Он сделал то, что считал наилучшим для своей пациентки. Майкл знал, что если не хочет сойти с ума, то должен и дальше верить в то, что поступил правильно. Вот так он и жил.

Возможно, когда-нибудь это изменится. Сегодня. Или завтра. Или через год, через десять лет. Или когда он станет старым и немощным и будет вспоминать прошлое, осмыслять ошибки, думать о том, что все могло быть иначе. А ведь не исключено, что где-то в параллельной вселенной, где-то в другом измерении, живет психиатр Майкл Теннент, а у него есть пациентка, стареющая кинозвезда по имени Глория Ламарк, и этот доктор Теннент никогда не говорил ей открытым текстом, что она давно потеряла прежнюю красоту и безнадежно загубила свою карьеру, а потому ей пора уже перестать цепляться за прошлое и вести затворнический образ жизни, а следует перевернуть страницу и начать жить настоящим. И там у них все хорошо: эта Глория Ламарк до сих пор жива, как живы в той же параллельной вселенной Тина Маккей, Джастин Флауаринг, Кора Берстридж и оба полицейских.

Но если в этом параллельном мире и впрямь обитает такой доктор Майкл Теннент, то он никудышный психиатр, которому не хватает мужества говорить с пациентами начистоту.

В Лондоне, перед зданием Олд-Бейли, где находится центральный уголовный суд, собралась большая толпа журналистов. Многие утренние газеты вынесли репортаж об этом событии на первые полосы.

Сегодня был важный день. Несколько месяцев назад адвокат Томаса Ламарка, несмотря на все свои старания, так и не сумел добиться того, чтобы его клиента сочли невменяемым и освободили от уголовной ответственности. Слушания продолжались семь недель, и присяжные единогласно признали Ламарка виновным в пяти убийствах, покушении на жизнь офицера полиции и в похищении четырех человек.

Адвокат подсудимого настаивал на проведении психиатрической экспертизы, и судья пошел ему навстречу, отложив вынесение приговора на два месяца.

И сегодня должно было наконец решиться, отправится ли Ламарк в тюрьму – и на какой срок – или же в психиатрическую больницу для уголовных преступников.

Майкл и Аманда вышли из такси на яркое октябрьское солнце и, пройдя сквозь строй фотовспышек и микрофонов, поднялись по ступеням и открыли дверь.

От толпы в вестибюле отделился человек и, широко улыбаясь, направился к ним, приветственно протянул руку. Он был высокий, лысый, чернокожий, в модном коричневом костюме, белой рубашке и строгом галстуке.

– Рад видеть вас обоих, ребята! – сказал он.

Майкл тепло пожал протянутую руку, а Аманда расцеловала Гленна в обе щеки.

– Мои поздравления! – сказал тот. – Я получил ваше приглашение на свадьбу.

– Придешь? – спросил Майкл.

– Кто ж откажется погулять на свадьбе! Думали, я откажусь? Даже не надейтесь!