Кровная месть

Было без четверти пять, и он только что вернулся в отделение: вместе с коллегами выезжал на задержание экс-чемпиона по кикбоксингу, которого подозревали в наркодилерстве. Они отправились к нему большой командой, опасаясь, что подозреваемый будет сопротивляться. Но тот оказался жалкой развалиной, этаким стариком, пребывавшим в наркотическом ступоре, и никаких проблем у них не возникло.

Гленн позвонил по десятому номеру в списке. Вычеркнул и его. Оставалось еще пять. В десять минут шестого он набрал номер, по которому не сумел дозвониться ранее. На сей раз вместо автоответчика раздался беззаботный мужской голос с американским среднеатлантическим выговором:

– Роберт Мейсон слушает.

Гленн представился, потом спросил, говорит ли что-нибудь его собеседнику имя Тина Маккей.

– Тина? – Мейсон разом утратил всю свою жизнерадостность. – Конечно. Да мы же вместе с ней завтракали совсем недавно. А потом она бесследно исчезла – вот ужас-то, я читал в газете. Вы ее нашли?

– К сожалению, пока нет. Вам не составит труда ответить на несколько вопросов? Я бы подъехал к вам.

– Конечно. Можете приехать прямо сейчас? А то мне в семь нужно уходить.

Гленн должен был вернуться домой в шесть тридцать: сегодня была его очередь сидеть с Сэмми, по понедельникам Ари ходила на вечерние лекции по английской литературе. Но не объяснять же это Роберту Мейсону! И Гленн сказал ему:

– Отлично, сейчас буду.

Интуиция подсказывала ему, что Роберт Мейсон не причастен к исчезновению Тины Маккей, а увидев этого человека двадцать минут спустя, Гленн утвердился в своем убеждении. Мейсону было слегка за тридцать; он работал музыкальным продюсером и жил в роскошной, претенциозно отделанной квартире с видом на море, кстати, совсем рядом с Корой Берстридж. Мейсон познакомился с Тиной на презентации одной книги и пригласил ее на свой традиционный воскресный ланч, на котором, как он сам выразился, «сводил друг с другом людей искусства». Все очень просто. Можно сказать Роубаку, что Роберт Мейсон тут ни при чем.

Эта версия завела в тупик.

На обратном пути Гленн медленно проехал мимо «Полумесяца Аделаиды», где прежде жила Кора Берстридж. Дождь прекратился, и вечернее солнце пробивалось сквозь тучи над Ла-Маншем. Начался отлив. На волноломе, опутанном водорослями, сидели чайки. Какой-то старик ходил туда-сюда с металлоискателем по мокрому песку за кромкой галечного пляжа. Именно этот вид и открывался из окна Коры Берстридж.

Гленн посмотрел на эркерное окно в квартире актрисы на третьем этаже и подумал, нет ли там сейчас кого-нибудь. А кто там мог быть? Ее дочь Эллен? Он звонил ей в Лос-Анджелес, сообщил о смерти матери. Судя по голосу, женщина очень расстроилась, и к ее скорби примешивалось чувство вины: родственники самоубийц часто корят себя. Вот только было ли самоубийство?

«Я все еще здесь, Кора. Я ни за что не отступлюсь. Сижу сейчас в машине рядом с твоим домом. Я думаю о тебе денно и нощно. Я любил тебя не только за красоту, но и за талант. Ты столько дала мне, так обогатила мою жизнь, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть тебе долг. Клянусь».

Он вместе с Сэмми построил башню из конструктора «Лего», потом уложил сына в постель и прочитал ему рассказ Роальда Даля. Сэмми любил засыпать, посмеявшись над какой-нибудь историей, и Гленну нравилось смотреть, как закрываются глазки на его улыбающемся личике.

Ари оставила ужин в микроволновке, нужно было только разогреть. Но когда в половине одиннадцатого жена вернулась домой с лекции, размышляя о творчестве Грэма Грина и о странных персонажах его романа «Брайтонский леденец», то обнаружила на полу свалку кубиков «Лего», на диване – Гленна, с головой погрузившегося в труд профессора Найджела Киркхама «Патологоанатомическое исследование», а в микроволновке – нетронутую куриную запеканку с грибами, помидорами, фасолью и картошкой, остывшую, словно труп в морге.

Стараясь держать себя в руках, Ари слабо улыбнулась мужу, присела рядом с ним, уткнулась носом в его щеку.

– Интересная книга?

Вместо ответа он повернул голову и посмотрел на нее большими круглыми глазами, мутными от усталости.

46

Майкл сидел дома перед ноутбуком, делал наброски статьи для «Дейли мейл».

«Симптомы психиатрического заболевания включают:

а) искаженное мировосприятие, часто визуальное и вкусовое. Например, цветы могут приобретать запах горящей плоти, а сладкая еда – горьковатый привкус;

б) иллюзии и галлюцинации. Простые: звуки ударов, свист. Сложные: больной слышит голоса, видит лица, целые сцены. (Доработать!);

в) расстройства мышления: мании, навязчивые идеи, непоследовательность мышления, нарушение причинно-следственной связи, аномальные убеждения. А также тематическую паралогию – не имеющие отношения к делу, бессмысленные ответы на задаваемые простые вопросы при полном их понимании. Существует даже специальный немецкий термин „Vorbeireden“, что можно перевести как „ходить вокруг да около“».