Кровная месть

— Ты ведь ничего ему не сделаешь? Клянись! Клянись что ничего ему не сделаешь! — теперь она вовсе не походила на ту грозную дриаду, которая насмерть жалила стрелами рыцарей на той проклятой равнине. В ее глазах стояли слезы!

— Э-э-эй, Сай, ты чего? — Рем принялся гладить ее по волосам, а потом отдернул руку. — Ты спала с ним? А-а-а, черт!

Он чувствовал себя полным кретином. Весь его жизненный опыт, все приключения, сражения и чудеса — всё это не имело никакого смысла, никакой пользы. Как поступать в такой ситуации он и понятия не имел. А потому встал, натянул штаны и подошел к столику с письменными принадлежностями. Там стояла початая бутылка вина, к которой он и присосался, опорожнив наполовину одним большим глотком.

В голове зашумело, чувства притупились, и баннерет сказал:

— Я ничего не сделаю ни тебе, ни ему — сейчас. Но я больше никогда не хочу тебя видеть. И кто бы он ни был — его тоже. Иначе — убью вас обоих.

Она испуганно кивнула, а потом сказала:

— Понадобится время, я… Мы не можем подвести соратников…

— Дальняя разведка. Мне нужны разведчики. Ты и твои полуэльфы — думаю вы справитесь с этим, если не передумаете воевать за меня. Хотя я понятия не имею, какие причины могут заставить тебя теперь помогать мне. Мне нужно видеть Эадора, он ведь сейчас твой командир? Мы обсудим с ним детали…

— Но он ведь… — девушка прикусила губу, кивнула, быстро оделась и выскользнула в рассветный полумрак.

* * *

Битва на Каменистой Равнине — так ее теперь называли.

Наверняка у той глуши и названия-то никакого раньше не было. Так, участок дороги между двумя лесными массивами. Но стоило западным рыцарям тут обломать зубы о борта ортодоксальных фургонов — и место сие тут же стало легендарным и стало именоваться с двух больших букв. Народная молва понесла весть о сражении по окрестностям, и всем было наплевать, что кроме ополченцев с юга Аскеронского герцогства тут были стрелки-полуэльфы Эадора, личная дружина Аркана где ортодоксов было раз-два и обчелся, и баннереты, которые, в общем-то и сделали большую часть боевой работы.

Для местных это была победа чуть ли не «лапотной крестьянской рати» над чужаками-феодалами. Здесь, на западе герцогства, в предгорьях Берегового хребта, враждебность между вольными ортодоксальными общинами и оптиматской знатью едва-едва удерживалась на тонкой границе между злобными взглядами, руганью и — открытым бунтом. Титулованные аристократы — графы и бароны, и рыцари-башелье всячески пытались уменьшить права общин и урезать их земельные наделы. А упертые фермеры-поселяне продолжали держаться за дарованную императорами привилегию из всех феодальных повинностей платить только чинш — деньгами, да содержать в порядке пути сообщения. Социально-экономические противоречия тесно переплетались с религиозными, и потому — Каменистая Равнина стала той самой каплей, переполнившей чашу.

— Поднял Аркан знамя черное с ликом страшным и красным, и сказал верным своим: начну я с нечестивого барона Массакра да с променявшего совесть на свиную рульку Закана, а там дойдет черед и до каждого кровопийцы, что народ правоверный угнетает! Запылают жарко замки от Последнего моря и до Рубона Великого, содрогнуться грешники, расплачутся кровавыми слезами бритые бошки — служители птичьего демона! Но поздно… — вещал седобородый воин, из делая широкие жесты руками. — Поздно, ибо настали тонкие времена, и каждому воздастся по вере его! Довольно мы терпели над собою еретиков-оптиматов, невместно честному труженику-ортодоксу гнуть спину на нечестивца! Народ видит — за Арканом правда, его дело — Божие, и коли встанем и не побоимся, и посадим Буревестника на престол Аскерона — тогда с самых времен Сихемского деспотата у ортодоксов впервые будет свое государство! И жить станем мы по воле Божией и по своему собственному разумению!

Этот пожилой уже человек был одним из тех десятков и сотен, что присоединились к войску в последние два дня. И его крамольные речи вполне отражали чрезвычайно распространенные среди ортодоксальных фермеров, торговцев и ремесленников настроения и взгляды.

Рем слушал разговоры ополченцев, оставаясь в тени складской палатки. Новоприбывшие были настроены весьма решительно, и мировоззрение их казалось несколько более радикальными, чем у народа с побережья… До печенок достали их феодалы! Но вот о чем Аркан никогда не мечтал — так это стать вождем крестьянской войны за права угнетенных. Тем более кого-кого, а ортодоксов угнетенными назвать язык не поворачивался. Кроткие, угнетенные… Это точно не про его единоверцев!

А слова о Сихемском деспотате? Эту мысль следовало хорошенько обдумать! И изучить вопрос с научной точки зрения в ближайшей библиотеке. Если оставался хоть малейший шанс увернуться от неприглядной участи стать герцогом и всю оставшуюся жизнь только и заниматься тем, что заставлять делать всех подряд то, что они не хотят, да учить других как жить нужно и как — не нужно… Таким шансом следовало воспользоваться!