Кровник (пенталогия)

— Сядь, красивая моя, ты что?! — Ибрагим вновь нажал паузу и с недоумением уставился на женщину. — Сядь, сядь… Это же запись! Это же не это… не прямая тарансляцья… э-э-э… трансляция. Сядь и смотри, уже ничего нельзя сделать.

Ирина села и тупо уставилась в застывший экран. Ничего нельзя сделать… Ничего нельзя сделать… В голове скакала эта безнадежная фраза, все разумные мысли выветрились куда-то, лезли из углов сознания какие-то дурацкие лозунги и постулаты. Ничего нельзя сделать…

Семьдесят лет советской власти. Перестройка. Демократия. Несокрушимая и легендарная. ОБСЕ. Мирные инициативы. Менталитет. Интернациональная дружба. Федерализм. Контртеррористическая операция. Ничего нельзя сделать…

Экран ожил. Лезвие пришло в движение. Плечи солдата дернулись в страшном рывке, ребристая подошва крепче вдавила голову в снег, тугой струёй ударила черная кровь, жирными каплями брызнув на объектив…

Ирина прохрипела «Мама!!!» и потеряла сознание…

— Ты сама виновата, — назидательно произнес Ибрагим, приведя в чувство несчастную женщину. — Тебе же сказали, веди себя хорошо, ничего не делай…

— Что вам нужно? — глухо спросила Ирина.

— Теперь условия изменились, — Ибрагим печально вздохнул. — Надо было просто сразу соглашаться, и все было бы нормально. А теперь этим людям платить надо. Они много берут.

— Сто тысяч? — несколько оживилась Ирина. — За того мужика они просили сто тысяч. Прямо сейчас выписываю чек, едем, обналичиваем…

— Сто тысяч! — презрительно скривился Ибрагим. — Они, прежде чем браться за дело, наводят справки о клиенте. Все знают. У того мужика все имущество и бабки его, как раз сто тысяч. Нет, тут так не будет.

— Сколько? Дадим, сколько просят, лишь бы побыстрее. Давай…

— Давать ничего не надо, — оборвал ее Ибрагим. — Слушай внимательно. Фиктивный брак со мной. Есть?

— Да-да, конечно…

— Дальше. Контрольный пакет и эти… э-э-э… корпоративные права, все на меня. Есть?

— Ты сразу говори все, я скажу, да, — покорно кивнула Ирина. — Давай не будем тратить время.

— Саша все на тебя переписал… Все твое имущество. Квартира, дача, три машины, дом в Ялте, дача в Кисловодске, все перепишешь на меня. Все твои счета переоформишь на меня… Есть?

— Ты нас пускаешь по миру, — с каменным безразличием к судьбе своего состояния заметила Ирина. — Ничего не оставляешь?

— Родители у тебя не бедные, — пожал плечами Ибрагим. — У них огромная квартира, пять комнат на двоих, прокормят тебя с сыном. И Саша не дурак, выйдет с кичи, заработает. А хочешь, брак будет не фиктивный. Любить тебя буду, как королева будешь жить. Зачем тебе этот оболтус? Он же тебя предал!

— Хорошо, я на все согласна… Давай все сделаем сегодня, я тебя очень прошу, — тут в голову Ирины пришла абсурдная некоторое время назад идея, в настоящий момент весьма гармонично вписывающаяся в безысходность ситуации. Она сползла с кресла на пол и, на четвереньках приблизившись к Ибрагиму, обхватила его колени, взмолилась:

— Я знаю, я тебе всегда очень нравилась. Ты всегда меня хотел, я же видела… Хочешь, я буду принадлежать тебе в любое время, когда захочешь?! Ты только сделай все побыстрее, я тебя очень прошу! Хочешь, возьми меня прямо сейчас!

— Не надо мне таких одолжений, — смутился Ибрагим, отстраняя женщину. — Все у нас будет в свое время, не спеши. Это все будет… будет как минимум месяц, раньше не получится. Надо подождать, пока все утрясется со следствием. Развод, брак, оформление, вступление в права, и то придется всем подряд на лапу давать, чтобы сроки скосили…

— Я не переживу, месяц, — плаксиво скривив рот в некрасивой гримасе, прошептала Ирина. — Господи, целый месяц! Мой мальчик там, у этих… этих…

— Да не переживай ты так! — воскликнул Ибрагим, беря Ирину под руки и силком усаживая в кресло. — С Сергеем будет все нормально, я тебе отвечаю. Они так делают, только если клиент себя плохо ведет. Я тебе аллахом клянусь, будешь умницей, ни один волос с его головы не упадет. Его будут держать отдельно, в хорошем доме, с утра до вечера будет видяшник смотреть, шашлыки кушать, фрукты… Вот увидишь, он поправится, когда через месяц вернется. Я тебе отвечаю!

— Точно? — с какой-то идиотской надеждой переспросила Ирина. — Ты обещаешь?

— Ну, конечно, я же сказал! — сверкнув глазами, воскликнул Ибрагим. — Слово мужчины, закон. Ты лучше послушай, что надо делать.

— Слушаю, — с готовностью выдохнула Ирина, вытирая слезы. — Я все сделаю…

…На следующий день позвонил отец.

— Петров просил тебя заехать, — сообщил он. — Прямо сейчас езжай, он все время на даче.

— Что-нибудь… есть? — с затаенной надеждой спросила Ирина. Петров, давний друг отца, генерал КГБ в отставке, папаня того самого оболтуса Васи Петрова, начальника СБ «Иры». Некогда один из сильных мира сего.

Правда, более десяти лет на пенсии, на даче цветы разводит, и тем не менее…

— Ничего нету, — не стал обнадеживать отец. — Но человек бывалый, знает много. Может, чего присоветует. Ты съезди, все равно бездельничаешь…