Кровные братья (СИ)

Сам Велимир слабеющей рукой подписал завещательную грамоту, которая официально провозглашала молодого князя наследником святоградского престола. Дело считалось почти решённым, однако самого Бурислава терзали сомнения. Честный и порядочный, воспитанный в строгих канонах почитания законности и традиций старшинства, молодой княжич не сильно стремился к власти через головы старших в роду братьев, почитая это вопиющие нарушение вековых обычаев за бесчестие.

Вопрос же о преемнике склавинского государя стоял очень остро. Это было понятно. «Сильные» люди уже делились на партии, каждый вокруг своего ставленника и готовились к нешуточной борьбе. Развязки в деле престолонаследия долго ждать не приходилось. В походном лагере на Альтме все с нетерпением ждали вестей из Святограда. И они пришли.

Когда за оградой вместо нескольких гонцов появилось целое посольство во главе со знатным стольным боярином Путшой, стало ясно – новости будут важные. Миновав ворота, послы спешились и, не отвечая на приветствия, прямо как были – в пропылённой дорожной одежде, степенно прошествовали напрямик к княжескому шатру.

Навстречу им вышел сам Бурислав в окружении нескольких воевод. Одетый в ратные доспехи, но без шлема, с коротким мечом на боку и накинутым на плечи лёгким суконным плащом, расшитым золотыми нитями, князь выглядел весьма впечатляюще.

Стройная фигура, длинные тёмные волосы до плеч, красивое лицо с правильными четами, обрамлённое небольшой бородкой, сразу выделяли его в толпе. Рядом со своими воеводами он больше походил на какого-то западного принца в окружении толпы варваров, чем на традиционного склавинского князя. Прямой взгляд глубоко посаженных карих глаз, наследие матери-южанки, заканчивали его портрет. Двадцати с небольшим лет от роду, князь вступил в пору мужской зрелости и был в расцвете сил.

Скрестив руки на груди, он молча ждал, когда послы во главе с Путшой подойдут ближе. Князь недолюбливал этого немолодого спесивого боярина, ужасно кичившегося тем, что является родственником, хоть и дальним, самого Великого Кагана. Непомерная гордыня боярина, мнившего себя на равных с княжичами, раздражала Бурислава. Но вида он не подавал.

- Здрав буде, светлый княже, - поклонился ему Путша, - С вестями мы к тебе будем от самого стольного Святограда.

- И тебе здравствовать, боярин, - сухо ответил Бурислав, - Мы ужо давно здесь вестей ждём. Ну, сказывай каково стало в стольном граде. Каков будет приказ отца моего? Привёз ли ты грамоты от него?

- Всё привёз, княже, как есть, - вновь поклонился боярин, - Дозволь в шатёр твой войти. Там сподручнее будет нам с тобой обо всём потолковать. Новости зело важные будут.

- Милости просим, - Бурислав сделал приглашающий жест рукой.

Князь и его свита расступились, освобождая проход послам и вслед за ними всё вошли в просторный шатёр. На пороге князь обернулся к своему доверенному стольнику, молодому чернобровому отроку:

- Георгий, проследи, друже, чтоб нас попусту не беспокоили. И распорядись подать гостям с дороги вина иноземного, да снеди какой.

- Будет исполнено, княже, - ответил тот, опуская полог шатра.

Княжеский шатёр оказался довольно просторным. Он был разделён на две неравные половины. Большая его часть была приспособлена для трапезы и военных советов, а в малой половине, за плотным занавесом находилась спальня.

Обстановка основного помещения была чисто походной, без излишеств. Большой стол, лавки, пара сундуков. На перекрытиях развешано оружие и воинское снаряжение, а на опорном столбе - небольшая икона Светлого Духа, заменявшая в походных условиях домашнюю схинию.

Князь был набожен. В отличии от некоторых своих старших братьев, родившихся ещё во времена идолопоклонства, и принявших новую веру скорее из политических побуждений, да по приказу отца, Бурислав и Григор были воспитаны своей матерью, ролланской принцессой, в строгих канонах своего культа. Может ещё и поэтому вели они довольно скромный и тихий образ жизни. Если бы не большой ролланский ковёр на полу и несколько серебряных кубков на столе, то можно было бы подумать, что послы находятся в палатке какого-нибудь сотника, а не в шатре главнокомандующего.

Окинув слегка пренебрежительным взглядом непритязательную обстановку шатра, боярин Путша молча подошёл к столу и водрузил на него свою дорожную суму. Взглянул мельком на икону, но кланяться не стал. Как и многие бояре, в душе он не очень одобрял принятие новой ролланской веры, взамен старым Богам, не очень понимая какая в том может быть им выгода. Но виду старался не подавать и в угоду Велимиру принял новый культ без лишних колебаний, за что избежал опалы, как некоторые строптивцы и продвинулся наверх, став доверенным лицом грозного Кагана.Повернувшись к Буриславу, он бросил ему, как равному:

- Давай присядем, княже. Чую разговор будет долгим.