Кровные узы

Себастьян посмотрел на Клару, бережно пригладив тыльной стороной ладони ее темные волосы.

– Полагаю, конфликт можно считать исчерпанным?

Клара даже не посмотрела в сторону дочери, когда прозвучала ее очередная, лишенная эмоций реплика:

– Да.

7

После того как Себастьян рассчитался в ресторане и оставил официанту щедрые чаевые, они дружно направились к машине. На вопрос Аллана, не собирается ли Себастьян заехать по пути в город, мужчина отрицательно покачал головой.

– Едем прямиком на пляж, – сообщил он. – Совсем ни к чему тратить драгоценное время на маловажные разъезды по Кристалу.

Выехав на почти пустынную трассу, Себастьян повел автомобиль в противоположном от ресторана направлении. Примерно через двадцать минут лесные пейзажи сменились прекрасными видами мексиканского залива с прилегающей длинной песчаной полоской пляжа и кружащими чайками.

Мелинда пришла в восторг от флоридского климата: в небе ярко светило солнце, воздух был свежим и теплым, повсюду росло столько зелени, да и вообще с трудом верилось, что в этих краях сейчас разгар зимы. Помимо великолепия местных окрестностей, стоило признать, имелся еще один плюс: здесь девушку еще ни разу не донимала головная боль; ей очень легко дышалось и хорошо спалось.

До пляжа они добрались сравнительно быстро.

Оставив машину на парковке, Себастьян, подойдя к маленькому регистрационному домику, арендовал четыре лежака и огромный, нависающий над ними солнцезащитный тент. Спустившись на пляж по узенькой деревянной лесенке, мужчина проводил компанию на выбранное место, а сам отправился за коктейлями. Аллан, отчего-то вообразивший, будто после состоявшегося в ресторане разговора Мелинде необходимо дать время на общение с матерью, увязался за братом.

Когда парень вслух озвучил свое намерение, девушка обожгла его укоризненным взглядом, в котором отчетливо читалось гневное послание: «Зачем ты подставляешь меня?». В ответ Аллан лишь виновато поджал губы и, ничего не сказав, поплелся вслед за Себастьяном.

Мелинда осталась наедине с молчаливой мамой, которая, судя по всему, оставалась равнодушной к происходящему. Девушка скинула с плеча рюкзак на лежак и, нервно вздохнув, приготовилась к нелегкому разговору.

– Мам, что происходит?

Клара даже не подумала оторвать взгляд от экрана телефона и взглянуть на дочь, которая остановилась у ее шезлонга.

– О чем это ты?

– С самого утра ты ведешь себя так, словно меня не существует.

– Не выдумывай ерунды, Мелинда. Мне не хочется разговаривать с тобой потому, что утром ты серьезно меня обидела и за весь день даже не подумала извиниться.

Такого ответа Мелинда точно не ожидала. Внутри будто все завибрировало от возмущения.

– Я не выдумываю, а говорю так, как есть. По каким таким причинам ты вдруг поменяла свое отношение к Аллану?

Клара посмотрела на Мелинду поверх темных очков.

– А разве ты не этого хотела?

– Нет.

– В таком случае, ничем помочь не могу.

– Я всего лишь хотела, чтобы ты научилась хоть иногда относиться к моим желаниям с уважением. Сегодня утром ты развела скандал на пустом месте, а после полдня со мной не разговаривала, будто я сделала что-то ужасное. И если уж на то пошло, извиняться должна не я, а ты.

– Мелинда, даже несмотря на твое умение красиво говорить, порой ты несешь откровенную чушь.

– С каких пор правду стали называть откровенной чушью?

– Не переиначивай суть моих слов, пожалуйста. Я не это имела в виду…

– Тогда, ради всего святого, зачем ты рассказала Себастьяну о своих больных подозрениях?

– Потому что ты, Мелинда Джонс, моя дочь, и мне нужно знать, с кем ты нынче предпочитаешь проводить свободное время.

Словосочетание «ты предпочитаешь» было произнесено с такой небрежностью, что внутренне Мелинда поежилась.

– Делаешь вид, что беспокоишься?

– Если так называется способ, при помощи которого я хочу уберечь тебя от неприятностей, то пусть будет так.

– Ты очень жестокая.

– Если ты пришла, чтобы снова испортить мне настроение, то, прошу, оставь меня в покое. Я приехала в отпуск в надежде отдохнуть, а не для того, чтобы выяснять отношения и собачиться, понятно?

С уст Мелинды сорвался непроизвольный хрипловатый смешок. Она не понимала, почему мама разговаривает с ней в таком враждебном тоне. Пускай их отношения уже давно были натянутыми, Мелинда все равно нуждалась в поддержке единственного близкого человека.

Хотелось верить, что в глубине души этому человеку невыносима одна только мысль оставить ее в трудную минуту; что он способен сочувствовать, любить и утешать. Наблюдая, как жизнь жестоко развеяла ее иллюзии, вся эта ситуация напомнила Мелинде хлипкий разваливающийся домишко, скрытый за красивым вычурным фасадом лжи.

– Пожалуй, ты права, – ответила Мелинда, пытаясь унять дрожь в голосе, – оставлю тебя в покое, раз один мой вид способен испортить настроение.

– Мне нечего тебе сказать, дочка.