Кровный враг (ЛП)

Когда свет только-только начал меркнуть, солдаты покинули форт и двинулись по раскисшей земле к Линдинису. К Фигулу и тринадцати оставшимся в живых легионеров из отряда Шестой центурии присоединилась центурия батавов  из вспомогательных войск и возглавляемых префектом Косконианом. Со Сциллой был достигнут компромисс, и остальной гарнизон вооружился  и был готов вмешаться, если потребуется. Тренагас шел позади Фигула и его людей. Правителя  сопровождал его оставшийся в живых телохранитель, а также Анкаста, которая твердо настояла на том, чтобы сопровождать своего отца в его возвращение в Линдинис. Сцилла решил остаться в форте, утверждая, что ему нужно время, чтобы сочинить речь правителю для следующего дня и заняться приготовлениями к пиршеству, хотя Фигул подозревал, что посланник пожелал оставаться на безопасном расстоянии от поселения на случай, если римляне столкнутся с ожесточенным сопротивлением, когда попытаются устранить Кенатака.

Земля под ногами была размокшей и поэтому, солдатам было трудно поддерживать быстрый походный темп, а когда они направлялись к туземному селению, у них перед лицами от дыхания шел пар  . Мягкий оранжевый шар тускло мерцал в пасмурном небе, а воздух был совершенно неподвижен и безмолвен, если не считать мягкого хлюпанья ботинок и слабого металлического звяканья экипировки каждого человека.

Рулл заметил, что Фигул нахмурился:  - О чем вы думаете, господин?

- Надо было перекусить в форте, - последовал ответ оптиона. - Умираю с голоду.

Ветеран запрокинул голову и рассмеялся: - Мы вот-вот войдем в город, полный дуротригов, которые мечтают нас перерезать, а все, о чем вы думаете, это еда.

Фигул пожал плечами: - Нет ничего хуже, чем вступать в драку натощак.

Он устремил взгляд на поселение на юге.  Шагах в ста от них находились главные ворота, окруженные парой каменных башен. Когда они подошли ближе, британец, стоявший в одной из башен, заметил солдат и забил тревогу. Фигул чувствовал, как бешено бьется его сердце. Его чувства обострились, мышцы напряглись. Он почувствовал странную дрожь в своих венах, смесь волнения и страха, которые он всегда испытывал в моменты перед боем. Коскониан остановился и вскинул руку в нескольких шагах от входа, подав знак людям остановиться. Затем он послал вперед помощника, хорошо владеющего местным наречием, чтобы поговорить с британцем на сторожевой башне. После краткого обмена репликами британец крикнул, чтобы ворота открылись, и Фигул встал в строй позади вспомогательных войск, крепко сжимая рукоять щита, заставляя свои напряженные мышцы расслабиться. Краем глаза он заметил Хельву с  дрожащими руками,  мрачно смотрящего на главные ворота. Он попытался придумать несколько ободряющих слов, чтобы успокоить новобранца.

- Расслабься, парень. Просто помни, они боятся тебя больше, чем ты их.

- Вы так считаете?  А мне так не кажется, господин.  -  Хельва попытался успокоить свой дрожащий голос, когда из глубины поселения раздались крики.

Фигул покачал головой: - Не забывай, это мы надрали им задницы прошлым летом.  Дуротриги могут ненавидеть нас,  но для них мы плохие новости. Они могут кричать и поднимать шумиху сколько угодно, но они не посмеют нам противостоять

Хельва неуверенно кивнул:  - Надеюсь, вы правы, господин.

Ворота со скрипом распахнулись на петлях, и Коскониан отдал приказ отряду войти в поселение. Вспомогательные войска вошли первыми, за ними последовал Тренагас и его эскорт, а Фигул и его люди замыкали колонну. Солдаты смотрели вперед с мрачной решимостью, пока они двигались по широкой улице, по обеим сторонам которой раскинулись дома туземцев, амбары и загоны для скота. Возле домов из глинобитных домов были свалены кучи навоза, и в воздухе висела отвратительная вонь. Гуси и куры свободно бродили по улицам, клевали грязь. Некоторые местные жители изо всех сил старались не обращать внимания на солдат, их глаза были прикованы к земле, когда они спешили обратно в свои хижины и захлопывали двери. Другие просто смотрели на Тренагаса. Несколько туземцев из тени осыпали оскорблениями нового правителя, и Фигул чувствовал напряжение, тяжелое, как зимнее одеяло.

В конце грубой улицы, протянувшейся через туземное поселение, Фигул мельком увидел более крупное здание с конической крышей, огороженное отдельным забором: здание резиденции правителя племени. Вокруг резиденции собралась небольшая толпа разъяренных дуротригов - людей дикого вида, одетых в рваные лохмотья, смотревших на солдат с нескрываемой ненавистью.

- Похоже, люди Кенатака пришли, чтобы оказать нам  дружеский прием, - заметил Рулл. Он навострил уши, когда дуротриги осыпали солдат оскорблениями на их родном языке. - Что они говорят, господин?

Фигул нахмурился: - Что-то о том, что мы собаки… или сыновья…  Нет, не так. Я думаю, они говорят, что мы сыновья собак.

Рулл посмотрел на него: - Вы имеете в виду - сукины дети?

- Отбросы!  - Блез сплюнул. - Я скоро им покажу, чьи мы дети.