Кровный враг

«Никогда!» — подумал он, сжимая кулаки. Ярость изменила его карие глаза на сверхъестественно синие, из глубины горла исходило тихое рычание. Он бы с удовольствием вырвал горло всем смертным мира, чтобы защитить свою принцессу, хотя в глубине души знал, что она никогда по— настоящему не будет с ним. «Я не подведу вас, любовь моя.»

«Сработало?» — нетерпеливо спросил Назир, его глаза светились, — «Смола сделала своё дело?» Он бросился к зубцами, чтобы стать свидетелем увечий, нанесённых кипящей смолой. «Ха!»— засмеялся он, глядя в зазор между двумя зубцами, — «Они похожи на бекон, жарящийся на очаге!»

Стрела появилась из ниоткуда, и острый наконечник вонзился в горло Назиру. Сарацин схватился за шею, горячая кровь текла из его горла. Его рот был широко открыт, показывая волчьи клыки, прежде чем он упал вперед на зубцы. Луциан с ужасом наблюдал, как его товарищ исчез в пропасти, присоединившись к телам злополучных умерших смертных.

Однако сейчас, не было времени, чтобы оплакивать его товарища, так как беспощадный таран продолжал ломать ворота замка. Снова и снова огромное дерево сталкивалось с решеткой так, что железные рамы звенели как огромный барабан. Каждый мощный удар эхом разносился по всему замку, сотрясая каменное здание. Луциан задался вопросом: «Сколько ещё таких ударов сможет выдержать решётка и дубовые двери?»

Всё тот же наполненный злобой голос, призывал людей прилагать больше усилий. «Святой дух с нами, люди! Прорвемся же через укрепления демонов! Господь Бог даст нам силы одолеть сатанинских врагов!»

«Кто этот злодей?» — гневно отреагировал Луциан. Выглянув из— за зубцов, его глаза, наконец, обнаружили источник ненавистной тирады — полного монаха, скрывающегося в глубине толпы. Его черные одежды выдавали его призвание, а его лысая как яйцо голова сияла под ярким солнцем. Позолоченное распятие покоилось на груди, и его румяное лицо, становилось всё более красным, когда он извергал свой яд.

«Мужайтесь, и не бойтесь, храбрые души! Нечестивые хозяева этого дворца порока не могут выдержать очищающего света. Против нас выступают всего лишь их бесчеловечные вассалы. Разбейте демонические двери и уничтожьте неживых монстров, пока они беспомощно лежат в своих неосвящённых могилах!»

На самом деле, вампиры в замке предпочитали удобные кровати и матрасы вместо гробов, однако дневной свет всё же делал их уязвимыми. Преисполненный решимости заставить замолчать монаха— подстрекателя, Луциан схватил треснувший булыжник и со всей силы бросил в фигуру в чёрных одеждах, стоящую внизу на извилистой дороге ведущей к замку.

Увы, смертельный снаряд не достиг своей цели, вместо этого размозжив череп неизвестного крестьянина. Луциану принесло мало утешения это случайное убийство, ему было ясно, что безымянный монах был истинным провокатором этой ужасной бойни.

Ворота дрогнули под повторным ударами тарана. Движимый силой двух десятков людей, деревянный таран ломал железную решётку, которая начала деформироваться от постоянных ударов. Дуб раскололся, и щепки летели от запертой двери позади решетки. Смертные варвары ликовали в ожидании неизбежного удара, который разломает ворота на части, прорвав оборону крепости.

Над воротами, лишь частично защищенными рядом зубцов, часовые ликаны тщетно пытались защищаться от нападающих. Луциан наблюдал, как его боевые товарищи тыкали в несущих таран вилкообразными шестами, но были отброшены за зубцы нескончаемым градом стрел. Ликан слуга, отступавший слишком медленно, был пронизан пылающими стрелами, от чего его грубая одежда загорелась. Он дико завыл от боли, в то время как его братья по оружию стали бить его мокрыми одеялами, пытаясь потушить огонь.

«Молодцы, дети мои!» — кричал краснолицый монах. Он развернулся на большом пне, как на подиуме, на котором проповедовал свои пагубные речи, — «Заставьте безбожной извергов почувствовать вкус того, что ждет их в аду!»

Измученный метал заскрипел в знак протеста, когда решетку вырвало с петель. Теперь только крепкие двойные двери стояли между атакующими и внутренним двором замка. Луциан понял, как только они будут внутри, неуправляемую орду уже нельзя будет остановить. Они будут жечь гобелены и мебель в замке, пока он весь не будет охвачен неумолимым пламенем, сжигая захваченных вампиров, либо изгоняя их на дневной свет, где смертельные лучи солнца будут пожирать их точно так же, как и языки пламени.

«Во имя старейшин, нет!» — яростно подумал Люциан, — «Не на моём дозоре!» Он не мог себе представить большего кошмара, чем видеть как безупречная кожа Сони превращается в пепел на его глазах: «Я умру, если позволю подобному случится!»

Большие двери вздрогнули от удара тарана, и дерево задрожало под ногами Луциана, как при землетрясении. Зная, что время имеет большое значение, он избегая лестниц, поднялся и встал между двумя большими серыми зубцами. Огненные стрелы просвистели мимо его головы и плечей, но Луциан не предал этому ни малейшего значения. Ворота находились тремя полными этажами ниже.