Кровный враг

Вдалеке грохотал гром. Крэйвен был благодарен, что он не сопровождал Виктора и других вестников смерти на сегодняшний штурм захваченного серебряного рудника. Бессмертие, как он считал, было слишком коротко, чтобы мокнуть и дрожать на холоде, проделывать длинный путь по грязи в тяжёлой броне просто ради возможности убить несколько выскочек ликанов. Он был вполне доволен, что мог остаться в уютном помещении сегодня, наблюдая за замком в отсутствие Виктора.

Чего нельзя было сказать о Сорене, который был явно возмущен, что его оставили в стороне снова. Бородатый надсмотрщик угрюмо сидел за деревянным столом в большом зале, проглатывая обиду каждый раз, когда он исподлобья смотрел в сторону далекой грозы. Его серебряные кнуты бесполезно лежали на столе.

Крэйвен, выросший на дворцовых интригах при дворе короля Генриха I, видел в этом удобный случай. «Рассерженный объект может быть полезной пешкой», — отметил он.

«Ну, давай разделим питьё», — сказал он искренне, садясь против Сорена. Он поставил кувшин подогретой крови и пару кожаных кружек на стол между ними. «Какой смысл жить вечно, если мы не пользуемся маленькими радостями жизни? «

«Такими как власть», — подумал он.

Сорен хмыкнул, но налил себе кружку крови. Его хмурое лицо оставалось мрачным, как и раньше. Очевидно, необходимо нечто большее, чем просто разделить питье, чтобы заставить ирландского вампира заговорить.

«Я размышлял», — начал Крэйвен, глядя вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Он и Сорен, казалось, были сейчас одни в зале. «Служение старейшинам имеет особый недостаток. Ты знаешь что это?»

«Их чертова неблагодарность?» — проворчал Сорен.

Крэйвен молча, поздравил себя за полученный ответ от молчаливого надсмотрщика. «Нет, это то, что как бессмертные, они никогда не уступят свою власть тем, кто прейдет после них. Не имеет значения, насколько ты или я можем подняться — или упасть — в их глазах, они всегда будут там, сохраняя абсолютную власть для себя».

«В самом деле», — подумал он, — «какая польза от амбиций, когда трон навсегда останется вне досягаемости?» Это стало совершенно ясно за последние несколько месяцев, что, независимо от того, как бы он услужливо не угождал Виктору, деспотичный старейшина всегда будет относиться к нему всего лишь как к вассалу. Я не стал бы вестником смерти, рискуя смертельными ранами ради социального продвижения, только ради того чтобы провести вечность, нюхая только порог абсолютной власти и роскоши.

«Ты говорил о неблагодарности?» — напомнил он.

«Да», — жаловался Сорен, — «Я служил верой и правдой ковену почти четыре века, держа ликанью чернь в узде, и все же от меня отвернулись — и все потому, что одна распутная проститутка позволила ликану залезть себе под юбку». Он сделал глоток из своей кружки, а затем вытер рот рукавом. «Разве моя вина, что дочь старейшины была шлюхой?»

«Конечно, нет», — охотно согласился Крэйвен, — «Любой может видеть, что с тобой очень плохо обошлись». Он наклонился вперед, в его голосе появились заговорщические нотки. «Быть может, мы можем помочь друг другу улучшить нашу собственную участь?»

Сорен оторвал мрачный взгляд от своего стакана. Он рассматривал Крэйвена с осторожным интересом: «Как это?»

«Кто знает?» — сказал Крэйвен, пожав плечами, — «У меня нет определённого плана, пока. Но я осмеливаюсь сказать, что благоприятные возможности будут возникать со временем. В конце концов, мы так же бессмертны, как и старейшины». Он лукаво улыбнулся: «Более того, если мы будем умны и достаточно терпеливы, мы могли бы даже пережить их».

Подняв кружки, два вампира закрепили свой альянс.

* * *

Угрозы Виктора преследовали Луциана по залитому кровью горному лагерю. «Беги ради своей жизни, ты трусливая тварь!» — бранился старейшина, рубя и кромсая каждого злополучного ликана вставшего между ним и его добычей, — «Для тебя нет спасения!»

Проливной дождь обрушился на Луциана. Он бросился к свободе. «Прости меня, Соня», — умолял он её дух, стыдясь того, что у него не хватило грубой силы, чтобы отомстить за убийство своей невесты. «Если бы только был некий тайный эликсир, который дал бы мне силы, чтобы противостоять старейшине», — жаждал он, — «но такие зелья были просто легендой».

Он бросился к входу в шахту. По его приказу, захваченные шахтёры снова раскопали ствол шахты, превращая старый дренажный туннель в экстренный запасной выход, который, пожалуй, был его единственным путём пережить эту адскую ночь. Увидев вход перед собой, он бросился в чернильную тьму шахты. Крики умирающих ликанов последовали за ним.

Дождевая вода стекала по наклонному туннелю, превращая пол ствола шахты в неглубокую реку. Сохранять равновесие было трудно, Луциан поскользнулся на предательском камне и вытянул руку, пытаясь не упасть. Ладонь зашипела, когда он дотронулся до жилы серебряной руды, и он отдёрнул руку, ругаясь от боли. Он, спотыкаясь, пошёл вниз по туннелю.