Кровосмешение (СИ)

— Итак, мы получили новый вид приматов, которые живут значительно дольше остальных, имеют ряд других особенностей, в частности — способность развивать на непродолжительное время значительные мускульные усилия, и являются хищниками и паразитами одновременно. Сбылась вековая мечта человечества об индивидуальном бессмертии через рацио, воспетая множеством поэтов, прославленная в голливудских фильмах самого гнусного пошиба и означающая смертельную угрозу для всех остальных. С чем я вас всех и поздравляю. Спасибо, было очень вкусно.

— Последняя ремарка была излишней, — говорит Мамедов, выключая камеру.

— Вырежете при монтаже, — машет рукой профессор, — ну-с, я свою часть уговора выполнил.

— Вы, профессор, очень хорошо сказали о некоторых наших свойствах, но кое-что забыли, — с укоризной говорит Мамедов.

— Чушь! Что я, по-вашему, забыл?!

— Дело в том, профессор, что мы, кроме всего остального, слишком много лжем.

ГЛАВА 15. ВЕКОВАЯ МЕЧТА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Пустой чисто вымытый деревянный стол во дворе. За столом сидит пьяный Крылов. Перед ним бутылка самогона. Голова Крылова почти лежит на столе, горящая сигарета в пальцах подпаливает волосы.

— Папа, пошли в дом, — плачет Дима и тянет отца за руку, — мама сказала идти в дом!

— Иди нах!.. — отмахивается Крылов. Дима отлетает на траву, ойкает, встает, с кривящимся ртом убегает.

— Можно? — в ворота кто-то стучит. Овчарка истошно лает, но вдруг убирается задом в конуру и затихает — в образовавшуюся щель просовывается голова министра Тихонова.

— С-cууу-ка! — ревет Крылов, пытаясь встать.

— Так! Так-так-так, — лихорадочно тараторит министр, приближаясь к столу и выставив перед собой руки, — спокойно, Алексей, спокойно! Вижу, вы меня знаете. Я вам ничего плохого не сделаю.

— Сука, ты?! Ты мне плохо… ты пох… ты похуй мне вообще, похуй! — он продолжает пытаться. Тихонов кладет ему руку на плечо почти просительным жестом, и Крылов падает обратно на скамейку.

— Спокойно, спокойно. Тихо-тихо-тихо. Скажите, Алексей, что мы вам плохого сделали? Лично я — лично вам?

Алексей глядит на Тихонова белыми глазами.

— С работы вас уволил ваш друг, он не из наших. И никто его об этом не просил.

— Бля… — пытается восстать Крылов.

— Ребенка задавила обезумевшая толпа.

Алексей, бессмысленно улыбаясь, качает у лица пальцем:

— Ты-ы! Ты друзей терял? Ты друзей терял?! Ты друзей, сука, терял когда-нибудь?!

— Много раз, — грустнеет Тихонов, — я, Леша, такое видел, чего вам всем не дай Бог когда-нибудь. Но я твоих друзей не убивал. Клянусь. Никакого отношения к этому.

— Какая нахуй разница. Вы же заодно.

— Они — мои враги! Посмотри на меня!

Алексей поднимает лицо. Тихонов с гневным выражением лица, чуть грассируя, чеканит:

— Они — мои враги! Они — наши враги! Ты мне поможешь?

Крылов опускает глаза.

* * *

На экране снова программа «Полуночники». В синей студии за красным столом — жовиальный ведущий в вязаном жилете, бородатый угрюмый малый и предводитель Виталий из клуба любителей русской словесности.

— Напоминаю нашим зрителям, — сладко говорит ведущий, — что сегодня мы обсуждаем шокирующее признание знаменитого профессора Сергеева, выложенное на Ютьюбе. Вампиры, говорит Сергеев, это хорошо! Это венец творения! Фактически это вековая мечта человечества. Вот, я вижу, Виталий рвется что-то сказать…

— Весь вопрос в том, — степенно говорит Виталий, явно оскорбленный предположением, что он куда-то «рвется», — является ли вампиром сам профессор Сергеев, или только их слугой. А с нечистью у русского народа всегда был разговор короткий — пулю в лоб или осиновый кол в сердце.

— Звучит немного слишком… непримиримо, — улыбается ведущий.

— И безответственно, — встревает бородатый. По низу плывет титр «Петр Кулачков, экспертный комитет Сибирской губернии». Если это наши, русские вампиры, мы не будем ими бросаться.

— О чем вы говорите! — закатывает глаза Виталий.

— Я говорю о том, что у наших так называемых заокеанских «друзей», — Петр делает в воздухе знак кавычек, почему-то всеми пальцами одновременно, — вампиры давно правят бал, и они от этого слабее не стали. Вампиры в ВПК, в нефтяной отрасли — фактически целые династии. Да вспомните хотя бы Обаму, тот еще кровосос. И тем не менее, это до сих пор ведущая экономика мира. Давайте пожертвуем собственным достоянием во имя каких-то ветхих православных святынь, в угоду иудеохристианской идеологии расслабленного покаяния. Безусловно, безусловно мы от этого только выиграем!

В последней фразе Петра звучит нескрываемый сарказм.

После того, как камеры выключают, ведущий выскальзывает из-за стола и торопится навстречу Мамедову. Они обнимаются, при этом из руки Мамедова в карман ведущего перепархивает белый конверт.

— А что с профессором-то? — полушепотом спрашивает ведущий. — Мы его ждали, ждали.

— Он улетел, — элегически грустит Мамедов, — но абищал вернуться! Эээ!

* * *