Кровососы. Как самые маленькие хищники планеты стали серыми кардиналами нашей истории

По мере размножения и распространения комаров, устойчивых к ДДТ, инсектицид оказался в настоящей осаде. Это ядовитое, канцерогенное вещество попало в центр пристального внимания средств массовой информации, научных и правительственных организаций. Комары успешно обошли с флангов наше лучшее оружие массового уничтожения и снова заявили о мировом господстве. Они не просто вышли из природной эволюционной игры и дарвиновского естественного отбора. «В 1969 году ВОЗ официально отказалась от задачи истребления комаров в большинстве стран, – пишет профессор истории Колумбийского университета Нэнси Лиз Степан в книге «Истребление», – рекомендовав вернуться к контролю над заболеваемостью малярией. В большинстве случаев подобные рекомендации были равносильны краху всех противомалярийных мер. Малярия вернулась, и часто в эпидемической форме». Главный боец с комарами Пол Расселл, призванный в этот крестовый поход генералом Макартуром, винил в крахе программы «резистентных особей Homo sapiens» – коррумпированных бюрократов, паникеров и капиталистов, бездарно растративших деньги и ресурсы.

Хотя провал ДДТ хорошо зафиксирован и Америка запретила его использование на своей территории в 1972 году, США как крупнейший производитель пестицида продолжали его экспорт до января 1981 года. За пять дней до ухода из Белого дома президент Джимми Картер издал указ, прекращающий экспорт веществ, запрещенных к использованию на территории Соединенных Штатов агентством по защите окружающей среды. Это агентство было создано в 70-е годы в результате зеленой революции, начатой Рэчел Карсон. «Это докажет другим странам, что они могут доверять товарам с этикеткой «Made in USA», – заявил Картер. По примеру Америки и другие страны стали запрещать использование ДДТ. Короткая эра инсектицида закончилась. Китай запретил производство ДДТ в 2007 году, и единственными производителями остались Индия и Северная Корея (около 3000 тонн в год). А ведь некогда этот порошок казался настоящей панацеей и средством решения серьезнейших проблем! ДДТ, ранее считавшийся непревзойденным истребителем комаров и спасителем жизней, ушел в небытие. К сожалению, та же судьба постигла наши лучшие противомалярийные препараты.

Пока комары наращивали броню против ДДТ, малярийный плазмодий приспосабливался к новым медицинским препаратам. «Несмотря на то, что малярия известна нам с древних времен, – пишет Сония Шах, – в этой болезни есть нечто такое, что все еще умело противостоит нашему оружию». Хинин, хлорокин, мефлокин и другие препараты оказались бесполезными перед лицом первобытного инстинкта выживания упорного и стойкого малярийного плазмодия. Устойчивость к хинину была обнаружена в 1910 году, хотя наверняка встречалась намного раньше. В 1957 году, через двенадцать лет после начала использования хлорокина, американские врачи столкнулись с устойчивостью к этому препарату, обнаружив особый малярийный плазмодий в крови нефтяников, туристов, геологов и работников благотворительных организаций, которые возвращались в США из Колумбии, Таиланда и Камбоджи. Опыты на местных популяциях подтвердили худшие страхи маляриологов.

Прошло чуть больше десяти лет, и стойкий паразит сумел найти способы борьбы с лучшим противомалярийным препаратом, хлорокином. В 60-е годы «хлорокин стал широко применяться во всем мире, – пишет Лео Слейтер, – и плазмодий к нему приспособился». К этому времени препарат стал бесполезен на большей части Юго-Восточной Азии и Южной Америки. Устойчивые к хлорокину комары прекрасно себя чувствовали в тех регионах Индии и Африки, где препарат был в ходу особенно широко. К 80-м годам он полностью потерял эффективность. Ни подходящей альтернативы, ни препаратов нового поколения у человечества не было. Запасы дешевого хлорокина благотворительные организации отправляли в Африку до середины 2000-х годов, где на его долю приходилось 95 процентов всех противомалярийных средств.