Кровососы. Как самые маленькие хищники планеты стали серыми кардиналами нашей истории

Альтруистические устремления Гейтса, Сакса и продюсера «Идола» Саймона Фуллера (его отец заразился малярией в Бирме во время Второй мировой войны), несомненно, весьма похвальны, но основная глобальная война с комарами все еще идет под эгидой капитализма и интересов крупного бизнеса. Да, в последнее десятилетие средства массовой информации уделяют больше внимания борьбе с малярией и истреблению комаров, но осуществление таких программ часто наталкивается на административные осложнения, связанные с коррупцией и другими печальными реалиями нашей жизни. Фармацевтические компании тратят миллиарды долларов на исследования и разработку противомалярийных лекарств и вакцин, и им, естественно, нужно компенсировать свои расходы, что делает лечение недоступным для тех, кто более всего в нем нуждается. «Малярия и бедность, – писал Рэндалл Паккард, – взаимно усиливают друг друга». Сегодня 85 процентов заражений малярией происходят в тропической Африке, где 55 процентов населения живет менее чем на доллар в день. 8 процентов случаев малярии приходится на Юго-Восточную Азию, 5 процентов – на восточную часть Средиземноморья, 1 процент – на запад Тихоокеанского региона и около 0,5 процента – на Америку. Сильнее всего страдают беднейшие страны Африки и Азии, и люди там не могут позволить себе покупать лекарства. До недавнего времени в этих странах никак не развивались научные исследования, связанные с местными болезнями. В отличие от СПИДа, который получает львиную долю глобального финансирования фармацевтики, малярия и другие забытые заболевания редко встречаются в развитом мире, поэтому и исследования их финансируются в последнюю очередь. На такие заболевания, включая малярию, приходится около 10 процентов частных исследовательских ресурсов, хотя именно они составляют 90 процентов мировых болезней. В период с 1975 по 1999 год в мире были созданы и испытаны тысячи новых препаратов, но лишь четыре из них были противомалярийными. Однако сохраняется надежда, что фармацевтические титаны все же включатся в нашу борьбу с комарами благодаря активной мультимедийной кампании и финансовой поддержке Фонда Гейтса и других благотворителей.

Фонд Гейтса и прочие благотворительные организации финансируют многочисленные исследования, направленные на создание первой в мире вакцины от малярии. Сегодня Фонд Гейтса выделил два миллиарда долларов на гранты, связанные с борьбой только с малярией. Более двух миллиардов долларов Фонд выделил Глобальному фонду борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией, который с 2002 по 2013 год потратил 8 миллиардов долларов только на борьбу с малярией. Фонд Гейтса финансирует многочисленные проекты, направленные на разработку вакцины от малярии, в том числе PATH Malaria Vaccine Initiative и программу Исследовательского института малярии при Университете Джона Хопкинса. В 2004 году девять независимых коллективов ученых в разных университетах и исследовательских институтах в девяти странах получили финансовую поддержку Фонда Гейтса. Гонка по изобретению волшебной сыворотки пошла полным ходом.

Первым к финишной черте пришел лондонский фармацевтический гигант GlaxoSmithKline. После двадцати восьми лет работы, потратив 565 миллионов долларов, полученных от Фонда Гейтса и других организаций, компания выпустила вакцину от малярии RTS, S, или Mosquirix. Третий, финальный этап клинических испытаний на людях проходил в Гане, Кении и Малави летом 2018 года. Но, судя по первым результатам, вакцина оказалась недостаточно надежной. Через четыре года после первой вакцинации и ряда последующих экспериментов выяснилось, что эффективность вакцины составляет 39 процентов, а после семи лет она резко снизилась до 4,4 процента. «Проблема большинства вакцин в том, что их эффективность часто оказывается краткосрочной, – говорит доктор Клаус Фру, работавший над вакциной RTS, S. – После новых исследований мы надеемся создать вакцину, обеспечивающую пожизненную защиту от малярии». Другие экспериментальные вакцины также приближаются к первому этапу клинических испытаний на людях. Это вакцина от малярии, связанной с беременностью (PAMVAC), разработанная компанией ExpreS2ion Biotech совместно с Университетом Копенгагена, и живая ослабленная вакцина от плазмодия falciparum (PfSPZ), изобретенная биотехнологической фирмой Sanaria. Летом 2018 года GlaxoSmithKline объявила о создании нового радикального противомалярийного препарата «Тафенокин» («Кринтафель»), который подавляет приступы малярии vivax, атакуя спящую форму паразита, гнездящуюся в печени. Подобные результаты внушают оптимизм, но наша борьба с постоянно меняющим форму малярийным плазмодием еще далека до завершения, а в отношении вакцин все только начинается.