Кровососы. Как самые маленькие хищники планеты стали серыми кардиналами нашей истории

Впервые в жизни мой пятнадцатилетний прадед, Уильям Вайнгард, покинул родной сонный провинциальный канадский городок в 1915 году. Он вступил в армию. В августе 1914 года началась Первая мировая война, и он хотел обрести славу, послужив королю и стране. Рыцарские иллюзии развеялись, как дым, в кровавых окопах Западного фронта. В марте 1916 года Уильям был ранен, он пережил газовую атаку близ Ипра, в Бельгии. После госпиталя его отправили назад в Канаду по причине молодости. Уильям так и не вернулся в свой идиллический городок с открытки. Высадившись в Монреале, он тут же вступил в канадский флот, снова нахально прибавив себе лет.

До конца войны Уильям служил на минном тральщике, патрулировавшем побережье Западной Центральной Африки, те самые места, где зародились болезни, переносимые комарами. Летом 1918 года он одновременно подхватил и испанку, и тиф, и малярию vivax. К тому времени, когда корабельный врач объявил его мертвым и его тело уже готовились выбросить за борт, Уильям, некогда крепкий юноша ростом 177 см и весом 80 кг, напоминал настоящий скелет – его вес составлял всего 44 кг. Судьба его уберегла – один из матросов заметил, что он моргнул, и мой прадед избежал морской могилы и службы у Дэви Джонса. Как и дед моей жены, сержант Рекс Рейни, мой прадед Уильям пережил военную малярию. Год он провел в госпиталях во Фритауне, Сьерра-Леоне и еще год в госпиталях Англии. В Канаду он вернулся в 1920 году. Прошло почти шесть лет с того момента, как он ушел на войну. Во время Второй мировой войны он снова пошел на флот и дожил до весьма преклонных лет – он покинул этот мир, когда ему было восемьдесят семь.

Многоликая малярия: рядовой/матрос Уильям Вайнгард был одним из полутора миллионов солдат, заболевших малярией в годы Первой мировой войны. К счастью для меня, ему, в отличие от 95 000 других, удалось выжить. На фотографии шестнадцатилетний Уильям позирует после призыва в Канадский флот в августе 1916 года, уже отслужив и получив ранение на Западном фронте в Европе. (Wine gard Family)

В детстве я часто с почтением и изумлением слушал его военные истории – в том числе и рассказы о борьбе с малярией. Приступы малярии он считал стандартной акклиматизацией, но всю жизнь упрямо винил в своих несчастьях германского кайзера Вильгельма II, а не комаров. Несмотря на то, что мой прадед был тезкой германского монарха, его любимой присказкой были слова: «Черт побери кайзера Билла!». Своим существованием я обязан одному голодному африканскому комару Anopheles, который укусил прадеда военным летом 1918 года. Этот малярийный комар и его страшная болезнь отсрочили возвращение Уильяма в Канаду почти на два года. Во время возвращения на корабле домой в 1920 году он подошел к молодой девушке, перегнувшейся через поручни от жестокого приступа морской болезни, и перебросился с ней парой слов. Она подняла голову и «устроила ему выволочку». Этой девушкой была моя прабабушка Хильда. Несмотря на не самое удачное знакомство, они поженились и счастливо прожили вместе шестьдесят семь лет. Однако болезни, переносимые комарами, не являются делами давно прошедших дней и чем-то таким, что влияло только на наших предков. Эти болезни до сих пор живы и благоденствуют.

По завершении этого эпического путешествия мои взгляды на комаров изменились навсегда. Возможно, и ваше отношение к комарам менялось и развивалось в процессе чтения этой книги. Я вполне допускаю, что ваша искренняя глубокая ненависть превратилась в какое-то другое чувство. Мое отношение к комарам сегодня колеблется от глубокого отвращения до искреннего уважения и восхищения. А порой оба эти чувства живут в моей душе. В конце концов, комары ничем не отличаются от нас – они тоже ведут постоянную войну и подчиняются естественному закону джунглей. Как и мы, они просто стараются выжить.

Благодарность

После моей четвертой книги мы с отцом, как обычно, сели придумывать идеи продолжения. Мой отец – врач «скорой помощи», но ему стоило бы стать историком. Он мягко перебил меня, чтобы я немного успокоился, а потом просто сказал: «Болезни!». Его краткий ответ меня не слишком-то удовлетворил. Отец, как всегда, слишком сузил мой путь, и мне пришлось бы работать на более ограниченной карте. Но эта книга родилась из простого слова «болезни». Вот так я начал изучение самого опасного хищника планеты.

Для такого любителя истории, как я, эта работа превратилась в настоящую охоту за сокровищами. Я не бродил по диким джунглям в поисках Эльдорадо или Сиболы, как испанские конкистадоры или Николас Кейдж. Я не искал затерянные города. Не пускался я в поиски Святого Грааля, как Роберт Лэнгдон. Я не охотился за сокровищами тамплиеров, как Индиана Джонс, и не совершал гигантских прыжков в подпространстве, как Кессель Ран. Но, пожалуй, я мог бы разгадать эту тайну.