Крученый мяч (ЛП)

Я пытаюсь скрыть смех от его попытки подлизаться.

– Замечательно, Габриэль. Могу ли я ожидать, что моя дочь будет дома до восьми вечера на этот раз?

– Папа, – охаю я, слегка хлопая его по плечу.

– Не в пять минут девятого, а ровно в восемь, – поясняет он.

– Конечно, сэр. Я даже приведу ее без пяти восемь.

Мой отец прищуривается, задаваясь вопросом, умничает Габриэль или старается быть вежливым. Мне тоже интересно.

– Ведите себя прилично. В нашем городке любят посудачить, – наставляет отец, целуя меня в макушку и направляясь к маме.

Габриэль хватает меня за руку, и так мы гуляем по городу. Сегодня утром он написал, что хочет взять сэндвичи и устроить пикник на озере. На берегу есть уединенное местечко, куда все подростки ходят дурачиться и целоваться. От одной этой мысли мои руки становятся влажными от пота.

– Почему ты дрожишь? – спрашивает Габриэль, поглядывая на меня краем глаза.

Он расстилает одеяло на траве и жестом предлагает мне сесть, отложив наши бутерброды в сторону.

– Я... Я не... – заикаюсь я.

– Чарли, я тебя не укушу. В чем дело?

Он подходит ближе и заправляет прядь волос мне за ухо.

– Ничего. Просто... Я продолжаю думать о нас. Ты знаешь... Мне хочется не просто целоваться. Я знаю, что это неправильно, но я хочу... Я…

Сама не знаю, чего хочу. Мы не должны заходить далеко, но томление внутри просто убивает!

– Шарлотта, скажи мне, чего ты хочешь. Ты знаешь, что нужно мне, но я не собираюсь на тебя давить. Если поцелуи и объятия – это все, на что ты сейчас готова, то я буду целовать и обнимать тебя, пока мои губы не станут фиолетовыми.

Он улыбается, прижимаясь к моей щеке, и я закрываю глаза. Его прикосновение такое приятное, мне так хорошо. Я легко касаюсь его губами. Поцелуй электризует каждую клеточку моего тела, и прежде, чем я осознаю что творю, я забираюсь на него, бесстыдно на нем ерзая.

– О Боже, что я делаю?

Я быстро слезаю с него на одеяло и плюхаюсь на задницу.

– Все нормально, – успокаивает Габриэль, потирая мою спину. – Мы ничего такого не сделали. Не переживай, хорошо?

Я киваю и откидываюсь назад, подальше от его рук. Клянусь, если он меня тронет, я потеряю самообладание.

– Мы можем... Давай просто поедим?

– Как скажешь, конфетка, – он улыбается, откусывая большой кусок своего сэндвича, и мой взгляд останавливается на его руках. Какие же они большие... Как я раньше этого не замечала? Огромный бутерброд, больше похожий на субмарину, выглядит крошечным в его больших лапах, и я хочу эти ладони на всем своем теле. Прекрати, Шарлотта, тебе всего пятнадцать! 

Я сосредотачиваюсь на своем сэндвиче, помещая все грязные мыслишки о Габриэле и о том, на что способны его большие сильные руки, в укромный уголок своей души.

** *

еще 6 месяцев спустя…

– Можно я тебя кое о чем спрошу? – интересуюсь у своей лучшей подруги Саванны, которая по стечению обстоятельств приходится сестрой-близнецом Габриэля.

– Давай, – готовиться она, усаживая очки на голову.

– Ты... Ты когда-нибудь, ну знаешь... делала это с мальчиком?

– О нет-нет-нет, только не рассказывай, какие гадости вы творите с моим братцем. Это нарушает брато-сестринский кодекс. Не хочу этого слышать.

Она закрывает уши руками и с отвращением морщит лицо. Я заливаюсь смехом, швырнув в нее ручку.

Мы делаем домашнее задание в ее комнате. Здесь очень тонкие стены. В доме Гэвинвудов действует политика «прозрачности между противоположным полом», поэтому тусуясь с Саванной, это все равно, что тусоваться и с Габриэлем. Ее дверь закрыта, но он все равно услышит наш разговор, если мы будем слишком громко что-то обсуждать.

– Тише ты, – шикаю я. – Мы не... У нас ничего не было. Мы просто целуемся и все. Ты не хуже меня понимаешь, что наши родители утопят нас обоих в святой воде, если мы что-нибудь сделаем.

Я качаю головой, с каждым днем все больше и больше расстраиваясь. Если мы и захотим заняться любовью, то нам это запрещено. Как-то не вериться, что в наши дни люди ждут свадьбы, чтобы заняться сексом. Или, может, некоторые так рано и жениться, лишь бы сделать «это»?

– Если хочешь услышать мое мнение, то я считаю все это чушью собачьей, – вырывает меня из раздумий Саванна.

– Что именно?

– Никакого секса до брака. Мы же никого не убиваем, так что в этом такого?

– У тебя был?

– Не-а. Я еще не встретила кого-то стоящего, но как только это случиться, то уж точно не буду ждать. Я буду делать то, что чувствую, а не то, что от меня ждут.

– Знаю, странно это обсуждать, но все, о чем я думаю последнее время, так это как сильно его хочу. Гейб тоже, но я переживаю. Сама знаешь все эти штуки про грех и ад, Сав.

– Пофиг что нам говорят. Если ты так хочешь чпокнуться с моим братом – иди и чпокнись. Просто... Не делай этого, когда я буду поблизости. И мне не нужны подробности. Вы и так меня раздражаете своими облизываниями, – говорит она.

Я начинаю ржать. Подруга опускает очки на нос и возвращается к домашнему заданию. Даже если мы с Габриэлем готовы сделать следующий шаг, то все равно невозможно избавиться от нашей охраны – родителей.