Круэлла

Эстелла опустила глаза, и Джаспер понял, что Хорас задел её за живое. Он и представить себе не мог, через что она сейчас проходит и что чувствует. Их не было с ней той ночью. Они не видели, как Баронесса холодно повернулась спиной к матери Эстеллы. И их не было в кабинете, когда Баронесса просто отмахнулась от случившегося, словно от мелкой неприятности.

Джаспер знал, что дело не только в ожерелье. Но он также знал, что Эстелла им в этом не признается. И даже если он (и Хорас) правы, она потратила слишком много сил на разведку и планирование, чтобы пойти сейчас на попятный.

Когда Эстелла подняла голову, на её лице читалась решимость.

– Я должна его вернуть, – сказала она.

Джаспера покоробило от жёсткости в её голосе.

– Как скажешь, – произнёс Хорас, пожимая плечами.

Эстелла кивнула, а затем повернулась, чтобы посмотреть на стену.

Джаспер прав. Хотя она и правда ужасно сильно любила работу, которую ей предстоит потерять, не согласиться с тем, что Баронесса её узнает, было бы глупо. Разве что...

– Эстелла не сможет пойти на бал, – признала она. – Но я знаю того, кто сможет.

* * *

Длинные ноги Эстеллы шустро несли её вниз по лондонской улице. Она вертела головой во все стороны, разглядывая витрины.

Проходя мимо винтажного магазина, она замедлила шаг. За стеклом стоял манекен, одетый в сногсшибательный алый вечерний туалет, дополненный броским жакетом и неоновыми цветовыми акцентами. Образ был иронично-безбашенным, энергичным и живым – как раз в духе Эстеллы.

Она поскорее вошла в магазин. Зазвенел колокольчик, дверь открылась и закрылась за ней. Крошечное помещение было заполнено стойками со всевозможной одеждой: яркими топиками, брюками в цветочек, платьями в пол, короткими юбками, сапогами с высоким голенищем, туфлями на шпильках, неоновыми повязками. Самые разные стили последних трёх десятилетий лежали стопками, висели и были свалены в кучи.

Эстелла пришла в восторг.

Высокий мужчина с волосами, идеально уложенными в кок в стиле Боуи, стоял на стуле, стуча по сломанному кондиционеру. Но, услышав звон колокольчиков, он прервал своё занятие и повернулся к Эстелле. На лице у него была нарисована большая молния. Он явно был заядлым поклонником творчества Зигги Стардаста.

– Добро пожаловать в «По второму кругу». Я – Арти, – произнёс он приветливо. – Или Арт. Как в слове «артист».

Эстелла кивнула.

– Вы выглядите блистательно, – сказала она. Так и было. Его макияж выглядел безупречно – вплоть до лёгких теней, выделявших глаза, и румян, подчёркивавших скулы. Он раскрасил своё лицо, словно холст, создав изумительное произведение.

– Мне говорят об этом целый день, – ответил он, пожимая плечами. – Так что, наверное, так и есть.

– А как к вашему виду относятся прохожие? – полюбопытствовала она.

– Без издёвок и оскорблений не обходится, конечно, – ответил Арти спокойно. – Но я всегда говорю, что «обычный» – худшее из оскорблений, а так меня ещё никто не называл.

Эстелла улыбнулась. Похоже, она встретила родственную душу. Арти говорит с ней на одном языке моды от «а» до «я»: начиная с витрины и заканчивая тем, во что он одет. У неё возникло чувство, что они отлично поладят.

– Мне нужно платье, – сказала она, переходя к делу. – Для бала. И оно должно произвести фурор.

Арти жестом указал на стойки вокруг.

– Что ж, погляди вокруг, Золушка, – произнёс он торжественно. – У меня есть всё, о чём юноша или девушка могут мечтать. Если ты можешь себе это представить, значит, я могу тебе это предложить.

Эстелла принялась просматривать ассортимент с энтузиазмом ребёнка в кондитерской лавке. Арти оказался прав. У него действительно было всё, о чём она когда-либо могла мечтать и что она когда-либо могла вообразить. Диор пятьдесят шестого. Шанель тридцать второго. Чёрные платья, белые платья, цветные платья. Было сложно определиться, какое ей нравится больше. Но её взгляд то и дело возвращался к красному наряду в витрине.

– Баронесса шестьдесят пятого, – произнёс Арти, проследив за её взглядом. – Зимняя коллекция.

Эстелла кивнула.

– Я сразу его приметила, – призналась она. – Это судьба.

* * *

Красный.

С самого детства, с тех пор как она встретила Джаспера и Хораса, Эстелла красила волосы в один и тот же кирпично-красный оттенок. Для большинства людей такой выбор цвета был бы смелым решением. Но, учитывая натуральный цвет локонов Эстеллы, так она чувствовала себя почти незаметной. Однако пришла пора с ним проститься.

Стоя над раковиной, она спускала воду, пока та не стала комнатной температуры (теплее которой Берлога никогда не знала). Наблюдая, как вода утекает в слив, Эстелла глубоко вдохнула. Она собиралась изменить в себе то, что было её частью многие годы. Когда она покрасила волосы в первый раз, она горевала. Не стало её мамы. Ей некуда было идти. Она только познакомилась с Джаспером и Хорасом. Скрывать своё истинное «я» не казалось ей чем-то неправильным. Наоборот, это было необходимо.