Круг

Вчера после школы они купили одежду для похорон. Мину откладывала это до последнего, пока мама не заставила ее поехать вместе с ней в Бурленге по магазинам. Мину чувствует, как к горлу подступает тошнота от одной мысли о похоронах. Похороны послезавтра, и она больше всего на свете хотела бы туда не ходить. Но мама настояла.

— Ты должна это сделать. Чтобы переработать горе. Ты поймешь потом, что я имею в виду.

Родители Ребекки не хотели делать из похорон спектакля и попросили прийти только самых близких.

Мину не знает, выдержит ли она. Что сказать маме Ребекки? Как смотреть в глаза ее братьям и сестрам? Будет ли там Густав? Она не встречала его после смерти Ребекки. Только читала его интервью в вечерней газете.

Мину берет черное платье и вешает его в шкаф, с глаз долой.

Потом она берет зачитанную до дыр «Тайную историю» и ложится на кровать. Но не может сосредоточиться на хорошо знакомых словах. Мысли блуждают от ректора к демонам, от школы к Максу.

Макс. Воспоминания о нем прогоняют черные мысли, и Мину медлит, стараясь сохранить в душе это приятное чувство. Незаметно мысли переходят в сокровенные мечты, те мечты, которые уже много раз заполняли ее одинокие вечера.

25

Черные силуэты деревьев отпечатываются на бело-сером небе. Погода никакая — ни солнца, ни дождя, одна серость, которой, как крышкой, накрыло город.

Мину идет по дорожке, ведущей к входу в церковь. Под туфлями хрустит гравий. Новое платье туго обтягивает грудь, трудно дышать. Две пожилые дамы в черных пальто стоят у церковной лестницы, близко друг к другу, и разговаривают приглушенными голосами. Мину смотрит на их седые волосы и морщинистые лица и думает: «Ребекке никогда уже не стать такой».

И мама, и папа были готовы взять отгул и пойти вместе с ней, но Мину отказалась. Почему, она сейчас не помнит. Но очень жалеет о своем отказе.

Ей представляются всякие ужасы. Вдруг она сделает что-то не так, слишком громко заплачет, начнет истерически хохотать, упадет в обморок или споткнется. Что, если она испортит похороны Ребекки ее семье и друзьям? Имеет ли она вообще право находиться здесь, если знала Ребекку так недолго?

Мину медленно поднимается по церковной лестнице, проходит мимо пожилых дам, заходит в открытые двери. Ряды скамеек уже заполнены людьми. Все они сидят к ней спиной. Никто не заметит, если она развернется и уйдет.

Но тут она видит белый гроб. У алтаря на мольберте большое фото Ребекки. Хорошая фотография. Ребекка сидит у озера Дамшён, немного щурясь на солнце, и улыбается в объектив. И Мину понимает, что должна остаться.

Она единственная здесь, кто знает, почему погибла Ребекка. Единственная, кто знает, что это не было самоубийство. Поэтому она должна остаться. Хоть кто-то на похоронах Ребекки должен знать правду.

Идя между рядами, Мину думает о том, что сюда же приходят женихи и невесты, и родители приносят крестить детей. Родители Мину не религиозны, и у нее нет привычки молиться. Но сейчас она понимает, что может привлекать в церкви. Здесь рождение, жизнь и смерть сосуществуют рядом друг с другом.

Мину садится где-то в середине и пытается держаться как можно более незаметно.

Начинают звонить колокола.

Слышатся всхлипывания.

Она снова смотрит на фотографию Ребекки. Видит ее улыбающееся лицо, такое живое. И как будто только сейчас понимает, что Ребекка никогда не вернется. Никогда. Думать об этом «никогда» — словно смотреть в бездонную пропасть. Это не поддается пониманию. Вечность. Бесконечность. И вдруг подкатывают слезы. Мину боится потерять над собой контроль. Пряча лицо в ладонях, она думает о том, кем Ребекка была и кем могла бы стать, и обо всем том, что она уже никогда не почувствует, не увидит, не услышит, не будет любить и ненавидеть, не будет тосковать и смеяться. Целая жизнь. Целой жизни больше нет.

Сегодня службу ведет не Хелена Мальмгрен, мама Элиаса. Это и понятно. После смерти Элиаса прошло еще совсем мало времени. Хелену заменяет молодой священник. Он чувствует себя неуверенно, запинается и бормочет себе под нос. До Мину долетают слова — такая молодая… На все есть воля Божия… после смерти… — но слова не доходят до сердца, не утешают. Священник говорит о Ребекке, а кажется, будто он говорит о другом человеке, и Мину хочется только, чтоб он замолчал. Оставил их в покое. Она ненавидит священника за то, что он так плохо подготовился. Ненавидит псалмы о душах, идущих с песней в рай. Как можно делать вид, будто в смерти Ребекки есть что-то красивое и осмысленное?

Начинает играть орган. Осторожные звуки плывут под куполом церкви.