Круг

– Прости, – говорит Ванесса.

Она с трудом выговаривает это слово. Но мама садится обратно. И это самое главное.

– Но попробуй посмотреть на ситуацию с моей точки зрения, – говорит Ванесса.

– Ты думаешь, я этого не делаю?

Чтобы не закричать «нет!», Ванесса снова отпивает кофе.

– Если честно, не знаю, – говорит она, ставя чашку. – Такое ощущение, что тебе все равно. Ты же даже не пыталась узнать, как у меня дела. Даже с Рождеством не поздравила!

Она говорит это быстро, чтобы голос не начал дрожать.

– Конечно же мне не все равно! – восклицает мама.

Но Ванесса, не доверяя ей, лишь пожимает плечами.

– Мы договорились с Сирпой втайне от тебя созваниваться каждую неделю, – продолжает мама. – Я думала, что лучше будет, если ты придешь ко мне, когда сама будешь к этому готова.

Она тянется к Ванессе через стол, но Ванесса отстраняется.

– Почему ты решила вернуться домой? – спрашивает мама, притворяясь, будто ничего не случилось. – Между тобой и Вилле что-то не так?

– Между мной и Вилле все прекрасно, – говорит Ванесса и слышит сама, как вызывающе звучит голос, как очевидно, что она лжет.

Ванесса смотрит в окно.

– Мне неловко перед Сирпой, – добавляет она.

– И все? – спрашивает мама.

Ванесса смотрит на свои руки. Только сейчас она осознает, что тоже сидит и крутит в пальцах чайную ложку.

Слова сами просятся на язык. Но почему их так трудно произносить?

– Я скучаю по вам. По Мелвину и тебе.

– А мы скучали по тебе. Очень скучали.

В мамином голосе звучат слезы, и Ванесса не осмеливается взглянуть на нее. Она боится заплакать.

– Мне очень хочется, чтобы все было хорошо, – говорит мама, тяжело вздыхая. – Мне хочется, чтобы мы были нормальной семьей.

– Я тоже этого хочу, – говорит Ванесса. – Но мне нужно знать одну вещь: неужели тебе не кажется, ну хотя бы совсем-совсем чуть-чуть, что Никке тоже не всегда ведет себя прилично? Что в том, что ничего не получается, есть и его вина?

– Я никогда не говорила, что это только твоя вина, – произносит мама с тем страдальческим выражением лица, которое Ванесса ненавидит больше всего на свете.

Она сжимает руку так, что на ладони остаются отпечатки ногтей в виде красных полумесяцев.

– Так что там про наши будущие договоренности? – горько напоминает Ванесса.

– Тебе можно гулять по вечерам только в выходные дни, – говорит мама.

Ванесса не протестует. Она все равно сумеет улизнуть из дома так, что мама не заметит.

– Я не буду запрещать тебе встречаться с Вилле, – продолжает мама. – Но хочу попросить об одном. Пожалуйста, Ванесса, будь аккуратнее. Не дай бог, чтобы тебя они втянули тебя во что-то. Обещаешь?

– Я не понимаю, о чем ты, но так и быть, обещаю.

– И наверное, будет лучше, если Вилле больше не будет приходить к нам домой.

Мама избегает встречаться с ней взглядом, когда произносит последние слова, и Ванесса тут же понимает, что это требование Никке.

– Я не думаю, что он и сам захочет прийти, – жестко отвечает Ванесса. – После того как с ним обошлись в прошлый раз.

– Я понимаю.

На первый взгляд обычные слова, но мама еще никогда не была так близка к тому, чтобы признать неправоту Никке.

– Мы, кстати, починили кран душевой кабины, – говорит мама с намеком на улыбку. – Так что можно спокойно мыться, не боясь ошпариться.

– Никке починил?

– Нет, – отвечает мама. – Пришлось вызывать сантехников. Они убрали то, что намудрил Никке, и сделали все заново. Получилось в два раза дороже, чем если бы мы их наняли с самого начала.

Теперь Ванесса совершенно точно видит улыбку в уголке маминых губ. Значит, несмотря ни на что, надежда все-таки есть.

* * *

Последняя лекция – физика, и они работают в парах. Мину оставляет своего партнера по лабораторным занятиям Левана в одиночку строить путь для какого-то вагончика, чтобы что-то там измерить… Она не может сконцентрироваться на задании. Не в силах думать. Избегает встречаться взглядом с Максом. Избегает смотреть на Анну-Карин. Усилием воли она заставляет себя дышать спокойно. Леван строит и измеряет. Рука Мину автоматически записывает.

Другая рука лезет в карман, нащупывая стеклянную бутылочку. Она косится на кофейную чашку Макса, которая стоит на кафедре. До конца лекции осталось пять минут. Макс отошел в конец класса и, повернувшись ко всем спиной, объясняет что-то Кевину Монсону.

– Я схожу высморкаюсь и приду, – говорит Мину Левану.

Она медленно идет в сторону доски. Бумажное полотенце висит неподалеку от кафедры.

Мину косится в сторону Макса. Он по-прежнему стоит, наклонившись над Кевином, и что-то объясняет. Вот бы послушать, о чем они говорят и скоро ли собираются закончить беседу. По иронии судьбы жизнь Избранниц и будущее всего мира зависят сейчас от Кевина – от того, достаточно ли он туп, чтобы задержать Макса еще на некоторое время.

Мину достает бутылочку с пипеткой из кармана кофты. У нее влажные пальцы, и бутылочка едва не выскальзывает, но Мину удается удержать ее.

Она откручивает крышку с пипеткой. Чашка с кофе стоит на кафедре, всего в нескольких метрах от Мину. На дне осталось немного кофе.

Макс всегда допивает остаток кофе после урока.