Круг Девятирога

— Всё нормально, сейчас вылезу. Ещё только одно дело сделаю, — бодро ответил я. Внутри меня опять взыграл живущий в душе пацан, и, подталкиваемый им, я вырезал на стене большими буквами: «Здесь был Олин Апри. Горячий привет императору. 17 сопоната 8855 года», и только после этого поднялся наверх.

На полу домика валялся без чувств его хозяин: видимо, проявил излишнее любопытство. Прикрыв дверь домика, я оглянулся и увидел здоровенный прямоугольный провал прямо посередине улицы: изрядный кусок грунта рухнул вниз вместе с тем куском скалы, который перекрыл подземный ход. Ай-яй-яй, что ж это я так неосторожно! Хорошо ещё, что ночь на дворе, по улицам никто не ходит!

Одесса,

18 сопоната 8855 года

Тико Тони временно поместили в караульном помещении — лёгкой летней времянке, у которой даже пола не было. Дверь караулки запоров не имела, и гвардейцы, поместив сюда лейб-лекаря, просто подпёрли её снаружи палкой. Когда я зашёл внутрь, Тико степенно сидел на кровати, сложив на коленях руки. На столике стоял поднос с нетронутой пищей.

— Отчего не кушаешь, лэд? — спросил я его. — Или боишься, что еда отравлена?

— С такого разбойника, как ты, станется. Я узнал тебя. Месяца два назад я готовил тебя к допросу, и сейчас ты хочешь мне отомстить.

— Я не воюю со стариками. Снимаю с тебя статус военнопленного. Ты свободен. Правда, пока не окончится война, только в пределах Априи. Так что ты совершенно напрасно утруждал себя, делая подкоп.

— Откуда ты узнал про подкоп? Твои люди подглядывали за мной?

— Посмотри на свои руки, лэд. Вчера они были чистыми и ухоженными…

Лейб-лекарь бросил взгляд на свои ногти — обломанные, с чёрной «траурной каймой» — и спрятал пальцы в кулаках.

— Будешь меня допрашивать?

— Допрашивать? Вовсе нет. Допрашивают узников, ты же, повторяю, свободен. Я просто хочу поговорить с тобой как приличествует благородным лэдам.

— А если я не пожелаю с тобой разговаривать?

— Мне останется только сожалеть об этом.

— Так я что… я могу идти?

— Изволь.

Старик поднялся и, расправив складки своего балахона, гордо вышел наружу. Впрочем, уже к вечеру этого же дня А-Ту доложило мне, что лейб-лекарь попросит аудиенции.

Одесса произвела на лэда Тико такое же впечатление, как и на техников.

— Светлый лад-лэд, я удивлён! Я никогда не видел так много счастливых лиц, — возбуждённо заговорил он прямо с порога. — Дозволь мне жить в твоём ладстве!

— Счастливых лиц могло бы быть ещё больше, не будь многие озабочены тем, что в их семьях постоянно рождаются бепо. Изобретённое тобой средство, вызывающее бесполие, просто ужасно, — сказал я почти наугад.

— Любое новое знание — это прогресс, движение вперёд, — обидчиво возразил лэд Тико. — Нет ужасных изобретений и открытий, а есть люди, которые используют открытия в своих ужасных целях. Император — это по его приказу я заражал монеты. Не надо ничего говорить, лад-лэд: я заранее знаю, что ты можешь мне сказать. Конечно, я мог отказаться, мог пожертвовать своей жизнью ради спасения человечества. Но я слаб, я не смог этого сделать. К тому же, долгая жизнь без болезней — это такое искушение… И я не сумел устоять. Да, я такой же преступник, как и император. Мне сто сорок два года, и многие Неутомимые отдали свою жизнь, чтобы мы с ним продолжали… существовать.

Лейб-лекарь побарабанил пальцами по коленям и, глядя на меня исподлобья, спросил:

— Должен ли я сделать вывод, что моё присутствие здесь только терпится и не слишком желательно?

— Совсем наоборот, — возразил я. — Мне крайне необходим человек с такими глубокими знаниями, как у тебя. Кстати: это правда, что ты, кроме самого средства, изобрёл и противоядие?

— Да, это так, — ответил Тико. При этих словах лицо А-Ту озарилось надеждой.

— Правда, бесполым она уже не поможет, — продолжил учёный, и А-Ту, услышав это, помрачнело, — но мужчина или женщина, принявшие противоядие, получают иммунитет к бесполию, который передаётся и их потомству. Всех это средство, конечно, не спасёт: доза препарата, необходимая для излечения только лишь одного человека, готовится более трёх месяцев и стоит неимоверно дорого. Однако же ещё можно вылечить лучших людей, которые станут основой другого, более лучшего человечества.

— Как это до боли знакомо! — невесело усмехнулся я. — Кто будет выбирать этих лучших, лэд? И по какому принципу? Теория «чистой расы» несостоятельна. И не будем об этом спорить. Ответь лучше, возможно ли изготовить хотя бы одну дозу здесь, на острове?

— Если бы ты, лад-лэд, видел мою лабораторию в Суонаре, то даже не стал бы задавать этот вопрос. Конечно же, без необходимых ингридиентов, без оборудования и приборов здесь это сделать невозможно.

— В твоей лаборатории в Суонаре есть готовая вакцина?

— Да, но всего две дозы.

— Это хорошо, — удовлетворённо сказал я.

— Разумеется, хорошо! — кивнул лейб-лекарь. — Как только ты победишь императора, они будут твоими. У тебя и одной из твоих жён не будет проблем с потомством.

Я не стал посвящать Тико в свои планы. Просто продолжил распросы.