Круг Матарезе

– А этот человек с ключом, он что, тоже архивариус?

– Нет. Он просто человек с ключом.

– И как часто делаются запросы и даются такие разрешения?

Миковский нахмурился.

– Не очень. Раз, ну, может, два в месяц.

– Когда был последний случай?

– Где-то три недели назад. Историк из Жданова проводил какие-то исследования.

– А где он работал с бумагами? Где читал?

– Для этого есть специальная комната. Из нее ничего нельзя выносить…

Талейников поднял руку, прерывая учителя:

– Кое-что вынесли! Случайно, но вынесли. А потом вернули это вам, чтобы ни у кого не было никаких неприятностей. И теперь эти бумаги нужно срочно положить на место. Поэтому ваш звонок в ленинградское отделение будет более чем уместен.

…Человек появился спустя двадцать одну минуту, его лицо пылало от холодного ветра.

– Ночной дежурный сказал мне, что это очень срочное и важное дело, – сказал он, открывая портфель и доставая ключ.

– К тому же весьма неординарное. Это почти криминал. У нас всегда был порядок в этих делах, – проговорил Миковский, вставая из-за стола. – Но раз вы здесь, мы имеем возможность уладить этот инцидент без лишнего шума. – Старик достал из стола большой конверт. – Мы, наверное, уже можем идти вниз?

– Это как раз тот материал? – спросил посыльный.

– Да, – спокойно ответил Миковский, ничего не подозревая.

– Какой материал? – Талейников почти кричал.

Человек выдал себя. Однако он мгновенно понял это, швырнул ключ в портфель, и его рука потянулась к поясу. Василий среагировал быстрее: он рванулся вперед, схватил «посыльного» за руку, выворачивая ее вверх и назад. Человек лег на пол, повинуясь приказу.

– Лежать! Ты ляпнул кое-что лишнее! – прокричал Василий. – Никакой дежурный не будет сообщать простому посыльному содержание обычного дела! Перро ностро чиркуло! На сей раз обойдемся без всяких ампул! И без оружия. Наконец-то я поймал тебя, солдат! Во имя своего корсиканского бога ты скажешь мне все, что я хочу знать!

Человек что-то пробормотал по-немецки, его губы растянулись, языком он проделал какую-то манипуляцию во рту. Ампула, находившаяся где-то в полости рта, треснула – последний вздох, резкие судороги… и все было кончено.

– Позвоните в министерство! – сказал Василий потрясенному ученому. – Скажите дежурному, что разложить все бумаги на места будет сложным занятием и потребуется несколько часов на восстановление порядка.

– Я не понимаю… Ничего!

– Дело в том, что они прослушивают телефон отделения Министерства культуры. Этот человек перехватил настоящего посыльного с ключом. Он просто бросил бы этот ключ здесь, но сначала убил бы нас обоих. – Василий расстегнул пальто на трупе и, подняв рубашку, заголил грудь покончившего с собой. Голубая зубчатая окружность была четко видна на его груди. Опять оно, это кольцо! Принадлежность к кругу Матарезе!

Старый ученый достал с верхней полки металлического стеллажа две папки и протянул их Талейникову. Объемистые семнадцатый и восемнадцатый тома предстояло просмотреть на предмет упоминания фамилии Ворошина. Управиться надо было как можно скорее.

– Задача намного упростилась бы, если бы это были московские архивы, – заметил Миковский. – Там есть общее описание, тематическое индексирование плюс указатель к каждой папке.

Спустя минут двенадцать он уверенно произнес:

– Это здесь.

– Что?

– Все криминальные моменты из жизни князя Ворошина.

– О его расстреле?

– Не совсем. О его жизни, о жизни его предков, точнее, отца и деда, и перечень преступлений, а также последствий их деятельности.

– Дайте мне посмотреть.

Да, там действительно было записано многое, что касалось жизни этой семьи. И отец, и дед князя представали с пожелтевших страниц далеко не агнцами, особенно отец, повинный в разорении многих и отличавшийся безнравственностью и железной хваткой. Отпрыска своего он отправил на юг Европы в надежде обеспечить ему хорошее образование.

– Молодой князь провел около пяти лет в довольстве и комфорте, – сказал Миковский.

– Где? – почти выкрикнул Талейников.

– Что где? Вы о чем?

– Куда именно его послали учиться?

Миковский перевернул страницу:

– В Крефельд. Университет города Крефельда. К северо-западу от Дюссельдорфа, если я нe ошибаюсь.

– Тот негодяй, что завладел ключом, тоже говорил по-немецки! – обрадовался Василий. – Так, значит, это в Германии…

– Что именно?

– Новый облик и содержание Ворошина сформировались в Германии. Читаем дальше.

Они листали пожелтевшие страницы, исписанные твердым, разборчивым почерком. Князь провел три года в Крефельде и два года в Дюссельдорфе, где установил тесные связи с крупными немецкими промышленниками.

– Думаю, – заметил Талейников, – что его следы должны привести нас в Эссен. Мне пришло это в голову в связи с именами людей, которые поддерживали отношения с князем: Густав фон Болен-Гольбах, Фридрих Шотт и Вильгельм Габернихт – представители военной промышленности Германии. Эти связи навели нашего Ворошина на мысль о том, куда выгоднее всего вложить средства. Война в Европе, освоение или разработка новых видов вооружения. Он мог стать совладельцем таких промышленных компаний.

– Думаете, заводы Круппа?