Круг Матарезе

Всякий раз после попытки проанализировать сложившуюся ситуацию Скофилд приходил к одному и тому же выводу: ключевой фигурой, приводившей в движение колеса этого скрытого от глаз механизма, является конгрессмен Джошуа Эпплетон. Возможно ли вообще такое предположение? Мог ли этот человек оказаться настолько талантливым актером, что ему удавалось так долго и столько раз обманывать окружающих людей на разных уровнях? Конечно, при наличии денег и связей до некоторой степени возможно создать и поддерживать определенное впечатление о своей личности. Но тут Брэй в своих рассуждениях заходил в тупик. Многие факты из биографии этого конгрессмена были хорошо известны, их широко публиковали, так что любые фальшивки могли быть легко опровергнуты. Морской офицер, участник корейской войны, награжденный за храбрость боевыми наградами, он прославился еще и тем, что во всех труднейших ситуациях до последней возможности сражался за каждого солдата, оказавшегося в окружении или плену. Может быть, он был не самым лучшим офицером, но самым лучшим человеком он был несомненно. Выводя своих людей из окружения, он был дважды ранен.

После войны, вернувшись домой, он выдержал новое испытание, не менее жестокое, чем сама война. Его автомобиль потерпел тяжелейшую аварию, и сам Эпплетон был доставлен в главную больницу штата. Как только начали вывешивать бюллетени о состоянии его здоровья, – а прогноз был угрожающим, – со всей страны к больнице стали съезжаться люди самых разных возрастов и профессий. Здесь были механики, водители автобусов, клерки, фермеры. Все они были прежде всего солдатами, которыми командовал «кэп Джош».

Почти два дня и две ночи приехавшие не покидали территорию больницы, и только когда бюллетени возвестили о том, что кризис миновал, люди стали возвращаться к своим делам.

И поэтому у Брэя просто в голове не укладывалось, как мог боевой капитан, столь часто рисковавший собственной жизнью ради других, оказаться замешанным в дела Матарезе. И какое конкретно он имеет отношение к корсиканскому призраку?

Однако сомнения Скофилда на сей раз рассеивались с катастрофической быстротой.

В Орли он купил «Геральд трибюн», чтобы просмотреть последние новости и проверить, есть ли уже сообщения о событиях на Белгравиа-сквер. Новостей об убийстве секретаря по иностранным делам все еще не поступало. Но зато было кое-что другое. Он нашел это на второй странице. Это было еще одно сообщение, затрагивавшее финансовые и деловые связи «Транскоммьюникейшнз» и «Верахтен верке». В нем приводили список директоров-распорядителей из бостонской штаб-квартиры. Третьим в списке стояло имя конгрессмена из Массачусетса.

Джошуа Эпплетон был, похоже, не только преемником Матарезе. Он был единственным прямым потомком одного из тех людей, чьи имена стояли в списке приглашенных в Порто-Веккьо почти семьдесят лет назад. И это давало ему право стать действительным их наследником.

Когда самолет приземлится, закончится одна половина пути Брэя и начнется вторая. В итоге он либо будет жить, либо погибнет. Но если ему не удастся отыскать Тони и русского, то ему незачем жить. Он не сможет жить без них и без собственной тени, тени Беовулфа Агаты, то обгоняющей его, то остающейся сзади, на крутых изгибах вечной дороги жизни.

Итак, Бостон.

«Есть некто, кто хотел бы встретиться с вами».

Кто? И зачем? Почему именно с ним?

Талейников оказался прав. Все сигналы поступали из Вашингтона.

В Портленде Скофилд по водительским правам и кредитной карточке, на которых стояло имя владельца, никогда ранее им не использовавшееся, нанял машину. Оставалось совсем немного времени, но он прибудет в Бостон, и совсем не тем путем, на котором его поджидают Матарезе. Он не собирался преодолеть почти полмира, чтобы, появившись в Бостоне, зарегистрироваться в отеле «Риц-Карлтон» под именем Викери, причем только для того, чтобы сидеть и ждать, каким будет их следующий ход. Человек, которого вогнали в панику, так бы и поступил, но только в том случае, если он при этом не оставил мысли бороться за свое будущее. В противном случае он постарается при первой же возможности изменить свою стратегию, а такую возможность он попытается создать сам.