Круг земной

Асбьёрн надел старую одежду, натянул на голову широкополую шляпу и взял в руки багор. Под одеждой у него был спрятан меч. Асбьёрн пошел вглубь острова и пересек его. Когда он поднялся на какую‑то возвышенность, он смог оттуда увидеть усадьбу на Эгвальдснесе и дальше пролив Кармтсунд. Он увидел, что и по морю, и по суше движется много людей, и все направляются в усадьбу Эгвальдснес. Ему это показалось странным. Тогда он пошел в усадьбу, туда, где слуги готовили еду. Из того, что они говорили, он понял, что на пир приплыл Олав конунг и что сейчас он уже сидит за столом. Тут Асбьёрн пошел в палаты. Когда он вошел в прихожую, никто на него не обратил внимания, так как там все время взад и вперед ходили люди. Дверь в палату была открыта, и он увидел Торира Тюленя, который стоял у стола перед престолом. Был уже поздний вечер. Асбьёрн слышал, как Торир рассказывал о том, как он с ним обошелся. Торир рассказывал подробно, но Асбьёрн видел, что рассказ его явно лжив. Тут Асбьёрн услышал, как кто‑то спросил:

– А как себя вел Асбьёрн, когда вы забирали груз с его корабля?

Торир ответил:

– Когда мы забирали груз, он вел себя более или менее сносно, хотя и не очень достойно, а вот когда мы взяли его парус, он заплакал.

Когда Асбьёрн услышал это, он тотчас выхватил меч, бросился в палату и нанес удар прямо Ториру по шее. Голова у того слетела с плеч и упала на стол перед конунгом, а тело Торира упало к ногам конунга. Всю скатерть сверху донизу залило кровью. Конунг велел схватить Асбьёрна, и так и было сделано. Асбьёрна схватили и вывели из палаты. Потом убрали всю утварь и скатерть со стола, вынесли труп Торира и вытерли все, что было забрызгано кровью. Конунг был очень рассержен, но, как и обычно в подобных случаях, не подал виду. Тут Скьяльг сын Эрлинга встал, подошел к конунгу и сказал:

– Теперь, конунг, как бывало и раньше, только Вы можете уладить это дело. Я хочу предложить выкуп за этого человека, чтобы он остался цел и невредим, а остальное, конунг, Вам решать.

Конунг отвечает:

– Разве не заслуживает смерти тот, кто нарушил мир на пасху? Тот, кто совершил убийство в покоях конунга? И, наконец, хотя, может быть, тебе и твоему отцу покажется, что в этом нет ничего важного, тот, кто превратил мои ноги в плаху?

Скьяльг отвечает:

– Жаль, конунг, что Вам этот поступок пришелся не по вкусу. Иначе его можно было бы считать истинным подвигом. Но, хотя Вы, конунг, считаете этот поступок тяжким преступлением, я все же надеюсь, что за свою службу могу многое у вас попросить, и многие скажут, что Вы не должны мне отказать.

Конунг говорит:

– Как бы дорог ты мне ни был, Скьяльг, я не буду из‑за тебя нарушать законы и терпеть унижение достоинства конунга.

Скьяльг повернулся и вышел из палаты. Со Скьяльгом было двенадцать человек, и все они ушли с ним. За ними последовали и многие другие. Скьяльг сказал Торарину сыну Невьольва:

– Если ты хочешь остаться мне другом, сделай все, чтобы этого человека не убили до воскресения.

Потом Скьяльг и его люди сели в лодку, которая там была у него, взялись за весла и поплыли на юг, гребя изо всех сил. Они приплыли в Ядар на рассвете, пошли в усадьбу и поднялись в покои, где спал Эрлинг. Скьяльг стал так ломиться в дверь, что она слетела с петель. Эрлинг и те, кто там были, сразу проснулись. Эрлинг быстрее всех вскочил на ноги и, схватив меч и щит, подбежал к двери и спросил, кто это так сюда ломится. Скьяльг говорит, что это он, и просит кого‑нибудь отворить дверь. Эрлинг говорит:

– Если уж кто‑то дурачится, то этого скорее всего можно было ожидать именно от тебя. Или за вами кто‑нибудь гонится?

Дверь отворили, и Скьяльг сказал:

– Хотя ты и считаешь, что я слишком тороплюсь, думаю, что Асбьёрн, твой племянник, который сидит в кандалах на севере в Эгвальдснесе, так не считает. Мы должны отправиться туда и помочь ему.

Отец стал расспрашивать сына, Скьяльг рассказал Эрлингу о том, как был убит Торир Тюлень.

CXIX

После того как в палате было убрано, Олав конунг сел на свое место. Он был очень разгневан и спросил, что сделали с убийцей. Ему ответили, что убийца сидит в сенях под стражей. Конунг спросил:

– Почему его до сих пор не убили?

Торарин сын Невьольва отвечает:

– Государь, разве не черное дело убивать ночью?

Тогда конунг сказал:

– Закуйте его в кандалы, а завтра утром убейте.

Асбьёрна заковали в кандалы и заперли на ночь. На следующий день конунг послушал утреню и пошел потом решать тяжбы, и задержался до обедни. Когда он возвращался с обедни, он спросил у Торарина:

– Не достаточно ли высоко встало солнце, чтобы можно было повесить вашего друга?

Торарин поклонился конунгу и сказал:

– Государь, епископ в прошлую пятницу рассказывал, что конунг, который правит всем миром, умел терпеть обиды, и благословен тот, кто может уподобиться ему, а не тому, кто приговаривает человека к смерти или убивает. До утра уже недолго осталось, и наступает будний день.

Конунг посмотрел на него и сказал: