Круг

В назначенный день и час Анатолий Алексеевич поехал в больницу. Сумрачный, ничего не видящий перед собою, подошел к больничным воротам и натолкнулся на мечущихся у входа Клубничкину и Дубинину. Осунувшиеся, с прибранными назад волосами и от этого не похожие на самих себя, они кинулись к нему, словно он, сам всемогущий бог, умел отпускать совершенные грехи.

Молча, говорить с ними ему не хотелось, пошли они больничным парком к корпусу. Сзади услышали шуршание осенних листьев под ногами: Пирогов и Попов поспешно двигались вслед за ними. В вестибюле они увидели Кожаеву и Столбова. А когда поднялись наверх, вслед за ними лифт почти сразу же привез Тесли и Прибаукина. Вместе ли они пришли, случайно ли встретились, торопясь к назначенному часу?..

Анатолий Алексеевич подумал: «Только Холодовой некогда!» И тут же увидел в окно ее угловатую фигурку, стремительно передвигающуюся среди деревьев, теряющих на ветру последние листья.

Почему они пришли?

Потрясение пробудило в них живые человеческие чувства?

Или это всего лишь привычка подчиняться принуждению?

Или их привел страх перед наказанием?

Нет, он не умел их понять…

Из палаты вышел врач в белом халате. Жестом пригласил всех зайти. Киссицкая, как тяжело больная, в палате была одна. Она лежала неподвижно, словно спеленутая, и лицо ее казалось неживым.

— Ты видишь, девочка, — обратился к ней доктор, — тебя пришли навестить. Я думаю, твои товарищи о тебе позаботятся…

На остановившихся, будто застывших, глазах Киссицкой блеснула одинокая слеза.

Ребята подавленно, угрюмо молчали.

Киссицкую нельзя было утомлять, и они, постояв недолго, медленно стали покидать палату.

— Вы заметили? — беспокойно спросил доктор, когда они с Анатолием Алексеевичем вышли в коридор. — У них сухие глаза. Сухие глаза страшнее чумы, это болезнь нашего времени. — И уже взволнованно, но убедительно добавил: — Их надо научить плакать.

Из окна Анатолий Алексеевич посмотрел вслед своим ученикам. Тесной стайкой устремились они за ворота. Туда, где шумела, бурлила и оглушала жизнь…

Что станет с ними?..

15

Ночью, после визита ребят, Виктории Петровне снился странный сон.

Она плыла на прекрасном белом корабле.

Светило солнце, искрились волны, и берег казался близким.

Возле нее ее ученики безмятежно смеялись, радуясь жизни.

Очень хотелось приплыть…

Потом один из учеников с легкостью птицы взлетел с кормы ввысь и вдруг камнем упал в воду. Она бросилась к борту, звала на помощь, но увидела… там, за бортом, его приняла лодка. Легкая, изящная… Лодка ждала его, и он без сожаления покинул корабль.

А вокруг все молчат. Будто знают что-то, но это тайна. Именно для нее тайна…

Виктории Петровне захотелось этот сон тут же стряхнуть, прогнать. Проснуться и обрадоваться: чего не привидится?

Но сон не отпускал Викторию Петровну. Она должна была досмотреть его до конца.

К кораблю плыли лодки. Лодки, лодки, лодки… Все легкие, изящные. Они сковали корабль, как льдины. И вот ее ученики уже там, в лодках, а она одна на корабле. И прямо на нее надвигается крыса…

Корабль начинает расти. Он все увеличивается и увеличивается и становится громоздким и неуклюжим чудовищем. Он не способен плыть. Он трещит и вот-вот развалится. И она не в силах уберечь себя от свирепого скрежещущего треска, спастись от ползущей крысы…

«Крыса — это к беде! — будто наяву обожгла мысль. — Надо открыть глаза, пока корабль не затонул…»

Виктория Петровна еще раз попыталась выскользнуть из ужасного ночного кошмара и снова не сумела перебороть сон.

Тогда она закричала. Она кричала до тех пор, пока не проснулась обессиленная. Болела грудь, тяжело было дышать, сердце отказывало…

С трудом, руки ее не слушались, Виктория Петровна дотянулась до телефона.

Когда «неотложка» уехала, не приняв еще окончательного решения, Виктория Петровна поняла, что в школу она не вернется…

16

Надежда Прохоровна, ожидая Анатолия Алексеевича из больницы, нервничала и с горечью думала о том, что не сумела отвести беду. Не оставалось больше надежды, что все образуется.

Она заранее знала, что произойдет дальше, и знать это ей было скучно и тоскливо.

Скоро, очень скоро школа наполнится людьми, посторонними и безразличными. Приедут районные руководители народного образования, инструкторы райкома комсомола и, не исключено, райкома партии. Непременно появится корреспондент газеты, где все еще «на контроле» находится письмо Клубничкиной. И родители учеников всех классов объединятся и станут шуметь на классных собраниях, возмущаясь школьными порядками и беспорядками. А Киссицкие, вполне вероятно, подадут в суд…

Как же скверно устроена жизнь, если силы и желание вмешаться возникают только тогда, когда уже надо расследовать и наказывать. И совсем редко для помощи и сочувствия?!

В окна светило жаркое солнце. Но Надежду Прохоровну знобило, и щеки горели.

Странная все же выдалась эта осень. То не переставая лили дожди, проносились быстрые злые ветры, то, почти тут же, по-летнему обжигало солнце. Там, наверху, шла не видимая глазу борьба…