Кругами рая

Сам себя Штучка называл иногда ветераном, а то и инвалидом «холодной войны». В райскую жизнь на земле он не верил. О людоедской, хоть и обжорливой жизни на Западе ярко и подробно писали газеты. А что творилось здесь – сам видел.

Одну зиму прожил он на Сахалине в бараке. По утрам все барачники садились у окон и ждали, кто первый отважится вынести ведро с помоями. Предприятие это было опасное, как на войне, что каждодневно и подтверждалось: то и дело из-за травм в бараке освобождались койко-места, которые, впрочем, никому не были нужны.

Тропа, ведущая к помойке, наросла горбатым льдом, образовавшимся от расплескиваемых ведер. Ночами – лунный янтарь, хоть деньги бери за красоту. Но на красоту эту и самые отважные ходили с ломом. Только на следующий день она все равно возрождалась.

Правда, осваивать тропу вынужден был каждый, у кого отходов жизнедеятельности накопилось к утру больше, чем у других. Появления этого жизнелюба и ждали все, сидя в тоске у окошек долгими темными утрами. А до обещанного Хрущевым коммунизма оставалось уже совсем ничего. Кто-нибудь, глядя в протаянный глазок на стекле, говорил потрясенно: «Мать честная, неужели успеют?» Но Штучка знал: не успеют.

Так чего же искал он, если так упорно не верил? А хотя бы, так сказать, укромного места в аду, говорил.

Нашел Штучка такое место, кажется, только один раз – на стоянке первобытного человека. Однако долго там оставаться было нельзя. Здесь вот, с Тамарой Ильиничной, тоже было неплохо. Непонятно только, надолго ли судьба его тут спрятала.

– А и выпьем, Женька, – прервав рассказ, сказал Анисим Анисимович и поднял стакан. – Выпьем за честь, загубленную смолоду! Передохнем чуть, потом дальше расскажу, если, конечно, интересно.

Сегодняшний день они объявили банным и уже часа четыре злоупотребляли по этому случаю на веранде. Тамара Ильинична давно их оставила. Она смотрела в комнате телевизор «Рубин». Рядом с ней, как всегда, стоял тазик с водой, и на коленях лежало байковое одеяло. Было известно, что «Рубины» часто самовозгораются, поэтому Тамара Ильинична по совету опытного диктора всегда была готова к неприятности.

Глава двенадцатая

АЛЕКСЕЙ УСТРАИВАЕТ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ДЛЯ МАРИНЫ, ВО ВРЕМЯ КОТОРОГО ОБНАРУЖИВАЕТ, ЧТО У СПЕКТАКЛЯ ЕСТЬ И ДРУГИЕ ЗРИТЕЛИ