Круги ада. Восставшие миры

— Я знал, что вы будете рассержены моим вторжением в дом, где вы храните свои запасы, — сказал он. — Я рассчитывал на присущее вам чувство великодушия — вы видите, я не стараюсь убежать, не сопротивляюсь. «Ну, ладно, — думал Флэндри, — на всякий случай у меня на спине есть бластер». — Посмотрите, я ничего не взял и ничего не разрушил. Напротив, я сделал подарки для вас. «Доставленные в основном с аэробуса», — усмехнулся он про себя. — Вы заметили, что я принадлежу к отличающейся от мерсеян расе. Мы не похожи, может быть, даже больше, чем домраты и руадраты. Поэтому подумайте, мог ли я быть принят их миром? Нет, не мог, и так давайте искать нового мира, сближения между уиррдами и мной.

Флэндри показал на зенит. Взгляд Рринна последовал за его жестом. Флэндри начал беспокоиться, не заблуждается ли он насчет уиррдов, поможет ли ему сейчас тот благоговейный страх, который испытывает любой абориген, верящий, что его душа улетает вверх и витает среди звезд.

«Мне бы лучше не заблуждаться на его счет», — подумал Флэндри. Но вслух он произнес совсем другое:

— Я еще не все вам поведал, уиррды. Я принес вам известие о грозящей опасности.

XVII

Это было замечательно — иметь спутников и снова двигаться. Для Флэндри время изгнания не было полной изоляцией от окружающего мира. Перед тем, как утопить аэробус в море, чтобы враги не получили ключ к его местонахождению, Флэндри возился с оборудованием для показа кинофильмов. Рассматривал все, что было записано на микроносители. Среди прочих вещей он нашел немало книг и журналов. «Книга Профессиональной Мудрости» и «Журнал пилота» осточертели ему еще прежде, зато поэзия Дэйра Айнвора и томик с описанием Тэлвина и методов выживания на нем доставили удовольствие.

Кроме того, он обнаружил рукописные материалы и сделанный совершенно в человеческом стиле ящик с картотекой.

Флэндри не осмеливался отходить далеко от своего укрытия; штормы налетали слишком часто и яростно. Он уже потратил большую часть запасов терпения, когда был привязан Дианой к койке на «Джейке», — хватит! Флэндри по своей природе был активным и общительным, обладал чертами, присущими юности. Сначала он решил, что чтение дополнительного параграфа в день вовсе не повредит хрусталику его глаза, напротив, сделает его более выпуклым. Он решил даже начать рисовать, но вскоре обнаружил, что его достижения в этой области весьма далеки от творений Микеланджело…

Много времени он проводил за сочинением непристойных шуточно-бессмысленных стихотворений, посвященных в основном знакомым мерсеянам и старшим офицерам из Империи. «Некоторым „шедеврам“ предстоит стать межзвездной классикой, — подшучивал он над собой без притворной застенчивости. — Если ему удастся вырваться на свободу, чтобы довести их до человечества!..» Это означало, что у него был сильный положительный мотив для выживания…

Он задумал также разработать новые виды пасьянсов и проводил долгие часы за раскладыванием карт.

Принципиальным преимуществом его ссылки была возможность строить планы. Мысленно он предусматривал все возможные случайности, находил выходы из трудных положений. В результате этих умственных тренировок он пришел к заключению, что все проекты должны быть максимально приближены к реальности, — иначе, слишком размечтавшись, можно потерять быструю реакцию.

— Все, о чем я думал, — сказал Флэндри Рринну, — вселило в меня существенные надежды.

— И для нас тоже? — Рринн вопросительно смотрел на человека. — Небесный пловец, не говорил ли ты нам, что мы должны положиться на тебя в твоих намерениях сделать нам добро?

— Мое появление здесь доказывает, что мерсеяне не обо всем вас информируют. Они никогда не упоминали о расах, которые им знакомы, не так ли?

— Да, это так. Когда Айдвайр и другие его спутники объявили, что мир вращается вокруг солнца, и звезды тоже являются солнцами, со своими мирами, похожими, может быть, на наш… то потребовались годы для того, чтобы осознать это. И я спросил однажды, были ли еще жители в тех мирах, которые они встречали, кроме них самих, и он ответил, что мерсеяне дружественны со многими. Но больше он никогда не возвращался к этому вопросу.

— Ты понял? — спросил Флэндри, внутренне ликуя. (Точнее, он спросил: «Ты ухватил?» Он постарался облечь идиоматическое выражение руадратов в понятную форму на ирайо. Человек или мерсеянин скорее сформулировали бы свой вопрос так: «Ты видишь?» или «Тебе ясно?».)

— С-с-с-с… Но есть ведь дары, которые они нам преподносили, и то добро, которое они нам делали.