Круги измерений

Даже такое, казалось бы простейшее желание, как «Хочу быть счастливым!», вызывается совершенно разными предпосылками в организмах представителей маленькой планеты Земля и желтых бородавчатых смолд-тоарров с вогнутой черной кометы, несущейся в невообразимых далях от указанной планетки. Да что там говорить. Если взять двух случайно выбранных людей с той же Земли, то сформулированное одним из них понятие «счастье» будет крайне нелогичным и противоречивым даже для второго субъекта, выбранного для эксперимента. Начнутся великие споры, брызганье слюной, обсуждение физических и умственных недостатков всех родственников по всей биологической ветви развития, пускание в действие кулаков и стыковка их с наиболее болезненными точками противника. Может исключительно поэтому желтые бородавчатые смолд-тоарры никогда не высказывают желания быть счастливыми. Видимо, им хватает насущных проблем и без того…

… Лихо затормозив, шофер прогнулся назад и плавным, почти неуловимым жестом открыл дверцу для Виктора. Смущаясь, Виктор полез в кошелек и извлек наружу три помятых желто-коричневых бумажки, пестревшие стандартными «Бир Сом, Бир Сум, Бир Манат». Все эти загадочные и для Земли слова, по всей вероятности, имели здесь еще меньшее влияние. Шофер изучил внимательным взглядом предложенные к оплате государственные казначейские билеты и скривил рот. Виктор начал впадать в панику. Ему пока ни разу не доводилось оказываться на месте клиента, не уплатившего по счетчику. Но он не сомневался, что меры воспоследуют грозные и суровые.

— Нету? — в последний раз поинтересовался водитель.

Бледнея на глазах, Виктор скомкал ненужные бумажки вспотевшими руками и засунул влажный комок в карман брюк. Водитель ждал. Его единственный пассажир робко мотнул головой в отрицательном ответе. Впрочем, на всякий случай, данный жест больше напоминал непроизвольное движение по отгону невидимой, но крайне назойливой мухи.

— Ничего страшного, — ослепительно улыбнулся водитель и задорно подмигнул Виктору. — Рад доставить на другую половину. Если что, забегай.

Ошеломленный Виктор выбрался из уютного салона на ватных ногах. Мягко щелкнула дверца, ласково зафырчал мотор и водитель со своим средством передвижения укатил в неизвестность, оставив Виктора осознавать случившееся в лучах теплого восходящего солнца.

Чувство всепроникающего счастья окутывало сознание Виктора, как воспетый народным творчеством Оренбургский пуховый платок. Виктор не мог поверить, что мрачная пропасть, в которую он падал из-за полного отсутствия надлежащей валюты, обернулась сверкающей вершиной. Ноги, хотя и подгибались, но продолжали медленно и верно тащить тело Виктора куда-то вперед и чуть-чуть вправо. Метров через двадцать этого чуть-чуть как раз хватило на то, чтобы Виктор состыковался с пористой отвесной стеной цвета графита.

Никогда не бывший приверженцем «Клуба кинопутешествий», Виктор не мог определить откуда же его самосознание выдрало окружающую панораму. Но никаких стандартных, с детства знакомых строений вокруг не обнаружилось. Что из себя представлял дом, послуживший опорой для Виктора, выяснить не представлялось возможным, поскольку великое видится издалека. А верхний этаж Виктор так и не смог точно определить, несмотря на непрестанное задирание головы к безоблачно-голубому небу. Зато противоположный дом предстал во всей красе. Больше всего он напоминал рояль апельсинового цвета, поставленный на бок. Множество эллипсовидных окошек было беспорядочно разбросано по яркой стене. Почти в самом центре с небольшим перекосом направо темнела громадная овальная дыра непонятного предназначения. Далее расположился дом, похожий на ярко раскрашенный радужной спиралью детский барабан совершенно потрясающих размеров. Затем улица оборачивалась в аллею из развесистых деревьев с темно-синей листвой, над которой, то поднимаясь в небеса, то опускаясь до самых верхушек, парили три матово-белых шара. За аллеей виднелась череда небоскребов, в щели которых проглядывало восходящее солнце. Два из этих примечательных зданий были выгнуты острыми клыками навстречу друг другу. Остальные поражали разве что своей высотой. Может у Виктора, наконец, пробудилась фантазия? Виктор горделиво улыбнулся и порадовался, что рядом нет богатыря, который немедленно опроверг бы данную гипотезу гневными возражениями.

Рядом с тротуаром бесшумно затормозил полосатый двухэтажный автобус, какие иногда показывает в западных рекламных роликах вражеская пропаганда. Мелодичный девичий голос пригласил Виктора по имени отчеству пройти в салон. От охватившей его робости Виктор так и не решился подняться на второй этаж. Но и на первом этаже, где Виктор сидел в совершенном одиночестве, было неплохо. На месте водителя никого не виделось. Более того, отсутствовало и само водительское кресло. Вместо сложной панели управления, рулевого колеса и всевозможных рычагов и рычажков расположился плотно закрытый двухстворчатый шкаф. Туда Виктор заглядывать не рискнул. Он осторожно опустился в кресло у окна с правой стороны и прильнул к стеклу.