Круги на песке

Извините Карлштадта за Мюнцера,
Не судите его с пристрастностью.
Наложите свою резолюцию
О Карлштадтовой непричастности!

Пусть он Мюнцеру был приятелем,

Но к нему относился критически,
Выражая всегда неприятие
Крайних мер, а тем паче — физических.

Он всегда был против движения

И, беседуя с орламюндцами,
Отговаривал их от сражения.
Извините Карлштадта за Мюнцера.

Он всегда возмущался крамолою

И престолу был предан внутренне.
Не рубите Карлштадту голову,
Хватит тех, что уже отрублены.

Не спешите принять решение.

Чуть помедлите с приговорами:
Это страшное унижение —
Стать короче на целую голову.

Пусть свой век доживет спокойненько,

Он не сделает вам революции.
Извините его за покойника,
За товарища бывшего — Мюнцера.

О СУДЬБЕ ЖИТЕЛЕЙ КИЦИНГЕНА, ОСЛЕПЛЕННЫХ МАРКГРАФОМ КАЗИМИРОМ И МАРКГРАФОВОЙ ДАЛЬНЕЙШЕЙ СУДЬБЕ

И наступит в Германии мир,
И приблизится час возмездья,
И кровавый маркграф Казимир
Заболеет кровавой болезнью, —

А слепые всё будут идти

По земле среди вечного мрака,
Проклиная земные пути
И жестокую волю маркграфа.

На кого снизойдет благодать?

Каменисты пути и неровны…
Будет долго маркграф умирать,
Истекая поганою кровью.

Даже самый высокий ранг

Не спасает от поздних расчетов:
Кардинал досточтимый Ланг
Будет век доживать идиотом.

Гёц Берлихинген жизнь проведет

Под бессрочным домашним арестом.
На кого благодать снизойдет?
Никому никогда не известно.

Неизвестно, что ждет впереди

И когда заживется привольно…
А слепые всё будут идти —
Через годы и беды, и войны.

Снова вспыхнет неравный бой,

Прозвучат боевые клики…
Будет много крестьянских войн —
И великих, и невеликих.

Много будет…

И век не один
На безвестных костях созреет.
А слепые всё будут идти —
До тех пор, пока не прозреют.

ЯРМАРКА

— Красавица! Почем берешь за унцию?
— Штаны украли!
— Наливай бокал!
— Кто, Мюнцер? Нет, не знаю. Что за Мюнцер?
— Какой-то немец.
— Сроду не слыхал.
— Горячие! А ну, кому горячие!
— Сними две карты. Ставлю пять монет.
— Подайте на стакан вина незрячему!
— Купи телегу — повидаешь свет!
— Он был учитель. Или проповедник.
— Украли лошадь!
— А штаны — нашлись!
— Его казнили. Он стоял за бедных.
— Ну, это врешь! Какая в том корысть?

Ах, ярмарка!

Немало свежих истин
Здесь сохраняет свежесть много лет.
И Мюнцер,
Тот, что умер бескорыстно,
Давным-давно покинул этот свет.

ПОСЛЕ МЮНЦЕРА

Истинно говорю вам, я буду возмущать народ. Прощайте!

Мюнцер