Круги на воде

В то время я лихо и безошибочно ломал лежащие кирпичи ударом пятки сверху («фумикоми»), легко разрушая даже стопку из трех-четырех изделий местной промышленности. Это меня и погубило. Однажды под моей командой солдаты разбирали старый, еще послевоенной постройки котел, и коварно попросили продемонстрировать дивное искусство, на что я простодушно клюнул. Жертвой должен был стать один-единственный кирпич темно-свекольного цвета с неразборчивым клеймом – добротнейшая вещь сталинской выделки. Я положил его на две подкладки, собрался с духом и привычно вонзил в него пятку (к счастью, обутой ноги). С тех пор прошло двадцать лет, но проклятая пятка до сих пор дает о себе знать. Тогда же я еле-еле сохранил лицо и чудом доковылял до общежития. Кстати, сохранности лица помогло то обстоятельство, что славный кирпич лопнул лишь после второго удара большущим тяжелым ломом, который я нанес с вполне понятной яростью, если не сказать – бешенством. После этого случая я раз и навсегда прекратил уничтожение стройматериалов как руками, так и ногами.

Отучили же перешибать палки меня два маленьких (и, несомненно, злых) мальчика пятью годами спустя, когда в пустой раздевалке школьного спортзала, умело скрыв ехидство под маской наивности, попросили перебить ребром ладони рукоятку швабры. Имей я тогда нынешний опыт в смысле знакомства с механическими свойствами древесных пород, я бы никогда не стал прикасаться к этой березовой рукоятке, ибо нет в наших широтах дерева более упругого и менее всего склонного к поперечному разрыву волокон (ну, разве что еще ясень да акация). Но в то время я был самоуверен и технически необразован, а потому, став в киба-дачи, изо всех сил рубанул правой рукою довольно тонкую, сантиметра в два, жердь. Та, естественно, не сломалась, чего не скажешь о руке. Рентгена я не делал и гипса не носил, но то, что кость приобрела хорошую трещину – несомненно.

Более подробно свойства древесины рассматриваются н главе, посвященной изготовлению традиционного окинавского оружия, но коль скоро мы упомянули березу, то я должен со всей ответственностью заметить, что ни секунды не верю в россказни об удальцах, перебивающих голой рукой черенки от лопат. Мифов-то множество, есть даже люди, самолично видевшие, как легендарный Кадочников проделывал вышеупомянутый фокус. Никак не могу это прокомментировать, разве что в подобных случаях в ход идет самая что ни на есть настоящая внешняя Ци, ибо на физическом уровне перешибить качественный прямослойный березовый черенок диаметром тридцать пять миллиметров возможно только положив его на опоры и нанеся сверху сильнейший удар ломом. Да и то велика вероятность, что ваш недостаточно тяжелый инструмент просто отскочит, будто от рессоры.

Специально для любителей душистых историй о таинственной Ци могу рассказать два эпизода, имевших место с одним моим дальним знакомым.

Итак, этот приятель сидел как-то на репетиции ансамбля и поджидал своего друга-музыканта. Он сидел в сторонке и от нечего делать постукивал пальцами по большущему барабану, положив на него руку. Те, кто видел такие барабаны, знают, из какой поистине железной кожи выполнена их обтяжка. И вдруг он, ни с того ни с сего, почувствовал, как по руке от плеча покатилась словно горячая волна, а в следующую секунду барабан с пушечным громом лопнул, и кисть провалилась в его гулкие недра. Думаю, дальше последовал очень оживленный обмен мнениями.

Второй инцидент настиг его дома, когда он мирно сидел на диване и ничего худого не замышлял. Внезапно по руке пошла уже знакомая волна, и он абсолютно машинально взялся за стоявшую поблизости пустую бутылку от «Шампанского». Раздался сухой щелчок, горлышко отделилось, будто срезанное, а само пристанище змия осталось на месте, даже не шелохнувшись.

Решительно не ведаю, как сложилась его дальнейшая жизнь, и какими еще чудесами наградило или наказало его Небо, но хочу подчеркнуть только одно – оба исхода Ци были абсолютно спонтанными и несознательными, но главное – в подобных случаях материал и прочность объекта не играют ни малейшей роли.