Круги на воде

А вон там, вдалеке, дымок виднеется. Наверное, жилье, деревня какая. Нужно туда идти. Деньги есть, сто тысяч без малого в сумке, и еще в кармане двадцать из конверта, найду машину и поеду… А куда мне ехать? Ну конечно же, в Москву! И позвонить обязательно по телефонам. Я почти уверен, это номер дяди Леши.

— А ну стоять, куда разбежался! — грубый голос окликнул меня, как только я сделал несколько шагов в сторону увиденного в небе дыма.

Обернувшись, я увидел стоящий «Уазик» защитного цвета, весь в грязи, и двух мужиков с ружьями в непонятном камуфляже. Вроде бы, бушлаты военные, а вот штаны явно ватные деревенские, и шапочки сидят не по военному, скорее, по колхозному, как у мужиков деревенских, которым не до моды, а лишь бы тепло было.

— Ты что, мил человек, браконьеришь тут? — говорящий, высокий толстый мужик лет пятидесяти, с красным пропитым лицом, оружие немного повернул в мою сторону. Не вот что бы прямо на меня, но чуть сдвинул ствол влево, ближе ко мне.

Второй мужик, тоже в армейском бушлате, и тоже лет под пятьдесят, ростом был пониже и похудее первого, но тоже с оружием. Обычная охотничья переломка с плеча у него сьехала в руки, и мужик немного сместился в сторону.

— Вы че, мужики, какой браконьеришь, заблудился я тут, своих потерял, — промямли я, не зная, как реагировать.

С одной стороны, егеря не полиция и не вояки, а с другой, задержат только в путь. А у меня ни документов, ничего, кроме паспорта, да и тот светить не охота. Валить их на месте? Тоже не вариант. Я не убийца, на такое ни за что не пойду.

— Тогда путевочку покажи, — не унимался тот, первый, который краснорожий, — и поясни нам, что ты тут, около наших лабазов, где мы кабанов прикармливаем, делаешь? С ружьем, к тому же? Если не браконьеришь, то что тебе тут надо?

— Мужики, давайте договоримся, а? — начал я, — вы меня не видели, я вас не видел. Вот, возьмите! — и достал из сумки несколько пятитысячных купюр.

Егеря переглянулись, и снова посмотрели на меня.

— Иж ты, какой шустрый, — опустил ружье тот самый, с красной рожей, — а ты в курсе, что тебя сейчас лишат «рохи»? А штрафы за незаконную охоту видел?

— Мужики, ну реально, войдите в положение, — я достал еще несколько купюр из сумки и сделал два шага навстречу егерю.

— А ну, стоять, где стоишь! — рявкнул на меня второй, направляя двустволку, — оружие на землю бросил!

Вокруг лес, никого нет. Застрелю этих двоих и спокойно поеду на машине… Такие мысли мелькнули у меня в голове, и сразу накатила волна. Но не так, что накатывает обычно, а жажда. Просто животная жажда крови. Захотелось бросится на этих людей, вцепиться зубами в горло, порвать артерию и жадно пить кровь… Я сглотнул подступивший к горлу комок, закрыл глаза и…

И подавил в себе инстинкты. Бросил ружье, сам присел на колено и снова схватил рукой в перчатке снег. Вкус уже у снега был другой, отрезвляющий. Как будто после бурной пьянки утром хлебнул рассольничку.

— Эй, ты что? Что с тобой? Плохо, что ли? — услышал я как сквозь сон голоса.

— Не, — замотал я головой, — нормально все, вот, — я расстегнул сумку и вынул все купюры, — забирайте, мужики, только на проезд оставьте мне, и я пойду. Так я и не стрельнул то ни разу, и больше не поеду сюда, к вам. Сейчас вернусь к машине и уеду.

Голос мой звучал как будто откуда-то снизу, а сам я слушал его со стороны, но на егерей тон произвел впечатление. Ружье, направленное на меня, опустилось вниз. Стоящий ближе ко мне краснорожий подошел, скользя подошвами по мокрому снегу, взял из рук протянутую пачку, и, морщя губы, стал считать. Потом переглянулся со вторым, кивнул ему головой и сказал.

— Смотри, в первый и последний раз идем на встречу. Снова нам попадешься, пеняй на себя!

— Благодарствую! — произнес я уже более уверенно, поднимаясь на ноги, — и это, мужики, сумочку мне дайте какую? Я оружие спрячу, а то еще на кого нарвусь тут…

— Да тут нет больше никого, хотя, — второй, молчавший до этого, со скрипом открыл дверь «УАЗа» и достал потрепанную большую спортивную сумку черного цвета, — вот, держи, а то и вправду, нарвешься на кого.

Я снял патронтаж, уложил его на дно сумки, и туда же убрал помпу, сняв ее с плеча. Как раз еле-еле убралось в сумку, даже молния застегнулась.

— Ну все, дергай отсюда! — грозно прохрипел краснорожий, и я пошел в сторону дороги.

Сделав несколько шагов, я все-таки обернулся.

— Это, мужики, вы ж на проезд не оставили, подкиньте до трассы?

Убравший купюры в карман куртки краснорожий егерь задумался, а потом кивнул головой.

— Чем быстрее ты отсюда уберешься, тем лучше. Давай, прыгай в машину.

Я не дал уговаривать себя и сразу быстрым шагом подошел к пассажирской дверце, на ходу застегивая одной рукой висящую через плечо сумку-кобуру. Пистолета в ней уже нет, денег тоже, но документы еще остались. Со скрипом и усилием открыл дверцу, потом, усевшись на жесткое неудобное сиденье, громко хлопнул ей и машина тронулась.