Круги на воде

Громкий рык раздался над войском Пургаса, Юртай был правой рукой самого князя, и гибель такого воина это личное оскорбление самому Пургасу мордовскому. Теперь битвы не избежать.

— Что ты наделал! — прокричал высокий толстобрюхий монах в смешно сидящем на его голове шишаке Артемию, и тут же упал со стены, пронзенный стрелой мордовскою.

Сам Артемий еле успел схорониться, две стрелы ударили в бойницу, из которой он только что выстрелил. Нащупав в колчане вторую стрелу, уже с обычным наконечником, он на две секунды высунулся из бойницы, и этого хватило, что бы прицелится и выстрелить. Второй боец мордовского воинства рухнул замертво, стрелок Артемий был искусный, а татарский лук с такого расстояния пробивал любые доспехи. Перебежав в сторону и поднявшись на бревно, Артемий выстрелил в третий раз, и снова попал. Войско мордвы постепенно стало отходить назад, за холм. Взять обитель наскоком не вышло.

— Симоний, что делать то, а? — заорал бородатый монах, увидя стоящего во дворе старца.

— Что делать, что делать, — передразнил монаха настоятель, — стрелять метче надо. Что смотрите, на стены все, — прикрикнул он на столпившихся у ворот монахов в кольчугах, — Артемий, спустись ко мне, — посмотрев в сторону инока, чуть тише проговорил Симоний.

Артемий, не выпуская из рук лук, пулей слетел по деревянной лестнице со стены и преклонил колено перед старцем.

— Оставь, полно те, — отмахнулся тот и жестом позвал его за собой.

Настоятель шел медленно, опираясь на посох. Артемию хотелось бежать, так играл в нем азарт и волнение, но степенно шел вслед за старцем. Наконец, Симоний вошел в храм, но сразу свернул в сторону налево и, пригнувшись, полез под лестницу, где своей старческой рукой, поддерживая рясу, прихватил крышку люка.

— Что стоишь, помоги, не видишь, тяжко мне.

Вдвоем с Артемием они подняли люк, и, прищурившись, Симоний зажег стоящую рядом свечу.

— Иди за мной, отрок, — кряхтя и чуть подкашливая, старец полез спускаться по лестнице в подвал. Сразу пахнуло могильным холодом и иноку стало не по себе, — Да не бойся, дурашка, — засмеялся Симоний и по молодецки спрыгнул на земляной пол подвала. — Видишь?

Артемий посмотрел в ту сторону, куда указала рука настоятеля, и увидел пентакль, нарисованный на полу и тот самый ритуальный нож, торчащий в центре, за которым он и охотился.

— Ты, Артемий, не простой инок. Ты ведьмак, как говаривали когда то наши предки. Не в том смысле, что ведьма мужского рода, а в том, что подготовили тебя специально к этому. Тебя учили убивать этих бесовских отродий. И кровь тебе вливали ихнюю, — старец снова закашлялся и как будто немного сгорбился.

— Так что, ты должен выжить и убивать этих тварей дальше, — продолжил Симоний, — только ты с этим справишься. А наши жизни я вручаю в руки господа всевидящего. Если решит, что все братья должны к нему пойти, так тому и бывати.

Старец как будто стал выше ростом, расправил плечи и стоял, не опираясь на свою клюку.

— Ты сам еще не знаешь всех своих способностей, — голос Симония зловеще звучал в темном подвале на фоне нарисованного пентакля, — ты можешь замедлять время, и двигаться быстрее других. Ты сильнее простого смертного, ты сам почти как они. Даже, лучше их, ведь ты человек.

Переведя дух, настоятель погладил бороду и продолжил.

— Бери этот нож, как окропишь его своею кровушкой, воткни туда, где он сейчас и сам в центр вставай. Да смотри, закрой все плотно, что бы света белого не проникало в погреб. Как пойдут снова, и поймешь, что не сдюжим мы, уходи.

Артемий молча вытащил из земляного пола нож и сунул себе за сапог. — А ведь не удобно так с ним ходить, — едва слышно молвил инок, вылезая на белый свет из погреба.

Передышка затягивалась. Видно, нападавшие решали, как действовать дальше. С пылу-гону взять обитель не вышло, и теперь сам Пургас, догнавший передовые отряды своего воинства, держал совет. Примерно три часа провели в тревожном ожидании монахи, пока громкий свист не пронесся по окрестностям. Тут же снова показались конники и стрелы посыпались на защитников обители. Укрываясь за бойницами, монахи пытались изредка отвечать, но все без толку. Только Артемий снова сбил двух всадников из своего чудо-лука.

Густое облако дыма из-за холма медленно ползло на защитников монастыря. Напавшие мордовцы подожгли сухую траву, и дым ветром сдувало в сторону монастырских стен.

— Ну где же там дружина то Новогородская, — закашлялся брат Олег и посмотрел на инока Артемия.

Густые клубы дыма перекатывались за деревянные стены и закрывали обзор монахам, да еще шальные стрелы нет-нет, да прилетали со стороны атакующих. Артемий отложил свой лук в сторону, стрелять бесполезно, не видно ничего, только стрелы тратить.

— Вон они, под стены идут! — закричал какой-то монах, выглянув из бойницы, и тут же упал, сраженный стрелой, вниз.