Круги на воде

Скрип половицы в обители заставил Артемия вздрогнуть. Он вскочил с крыльца и снял с плеча лук. Потом отступил в сторону монастырских стен, и вовремя. Из дверей обители вышли три тени. Точнее, это были не тени, это были Сабит, Рахим и Тимур Оловянный, правая рука Батыя. Так вот кого послал за ним в погоню Хан Батый! И Пургас тут просто исполнитель ханской воли!

— Попался, сын шакала! — грозно прошипел Сабит, потрясая своей татарской саблей.

Не теряя времени, Артемий быстро нащупал стрелу с серебряным наконечником, взвел тетеву и точно выстрелил. Сабит захрипел и рухнул, сложившись попалам. Стрела пробила доспехи татарина, и жизнь покинула это тело, холодный труп упал на землю обители в потустороннем мире. Два других вампира немедленно бросились на инока, не давая тому времени выстрелить еще раз. Артемий ловко выхватил меч, отбил первый удар, и с луком в левой руке, и мечом в правой, отскочил к стене.

Воином он был искусным, но тягаться с Оловянным, конечно, не мог. А молчаливый высокий Рахим просто не давал монаху шансов остаться в живых, тем не менее, Артемий не сдавался. Град ударов посыпался на него с двух сторон, и еле отбивая, инок заскочил на лестницу. Это уже было серьезное преимущество, двое нападавших не могли к нему подойти одновременно, и сдерживать Рахима какое-то время Артемию удавалось. Искры летели от сабель в тусклом свете, грозный крики раздавались над затерянным миром, и Артемий постепенно отступал к монастырской стене.

Потеряв терпение, Рахим размахнулся и ударил саблей наотмаш, но в последний момент Артемий отскочил назад, и сабля застряла в бревне, из которого была сложена стена. Рахим дернул оружие назад, но этой паузы хватило Артемию, что бы рубануть своим мечом по руке и отсечь Рахиму руку. Противник монаха завыл, отрубленная рука так и осталась сжимать саблю. Сзади раздался громкий крик Оловянного, но Артемий не слушал его, бросив лук он левой рукой вытащил свой ритуальный нож, прыгнул вниз на две ступеньки и вонзил нож в шею Рахиму. Тот схватился левой рукой за рану, и упал прямо на Тимура вниз.

Не давая опомниться врагу, Артемий сиганул со стены прямо на Рахима, придавил Оловянного и вонзил нож в шею Тимуру, потом еще и еще. Крови не было, брызги не летели во все стороны. Просто два окоченевших трупа лежали перед ним. Такого, наверное, не могло случиться, инок один убил трех упырей, да еще в их логове, в потустороннем.

Тело охватила мелкая дрожь. Усталость мгновенно придавила монаха, и он, лишенный сил, сам рухнул сверху на трупы убитых им упырей. Запах крови пьянил и наполнял силой. Не понятно, откуда он брался, но с каждым вздохом силы возвращались к иноку. Наконец, он поднялся, осмотрел поле битвы, поднялся за своим луком по лестнице, убрал нож, глубоко вздохнул и принял решение. Быстро обыскав тела упырей, Артемий срезал три тугих кошеля, набитых монетами. Тут были и золотые динары, и медные гривны, и золотники. Не было только серебра, но и бог с ним, с серебром. Монет много, это хорошо, этого хватит на долгую жизнь. Если она, конечно, будет у него, долгая и счастливая жизнь.

Переход был легким на этот раз, но как только он оказался в этом мире, тут же запахло гарью. Монастырь горел, и дым проникал даже в плотно закрытый подвал. Закрыв лицо воротом рубахи, Артемий, кашляя, откинул крышку погреба и бросился в дым. Теперь не останавливаться, насколько хватит дыхания, и бежать. На выходе он споткнулся о лежащее тело, поднялся и, совершив последний рывок, оказался на улице. Страшное зрелище предстало иноку. Повсюду тела убитых и кровь. Ворота обители разбиты, и пламя начинает лизать бревенчатые стены.

Быстро преодолев расстояние до ворот, Артемий остановился и обернулся назад. Из горящей конюшни раздалось громкое ржание.

— Сука, дьяволово отродье! — громко выругался монах и побежал назад.

Ворота конюшни он открыл сразу, но лошади были привязаны к коновязи, а дым уже валил вовсю. Выхватив меч, Артемий принялся рубить путы и выводить лошадей. Наконец, дошла очередь и до Аргона. Жеребец, в отличие от остальных, не рвался наружу, а сразу, увидев монаха, забил копытом и призывно заржал.

Странно, что конюшню подожгли вместе с лошадьми. Это же не просто транспорт, это и товар! Ничего Пургас не жалеет. Мало того, что ордынцам продался, так еще и уничтожает все на своем пути. Настало время ответь ему за все поступки!

Гарь пожарища постепенно уносило ветром. Такой легкий ветерок в сторону реки холодил разгоряченное тело и приятно ласкал волосы. Артемий сидел на откосе и смотрел на то, как течет река. Рядом суетились люди, бегали дружинники, оплакивали погибших женщины, собирали оружие и доспехи княжеские слуги. Пургас бежал, оставив много своих воинов на Новогородской земле. Дружина было хотела преследовать, да сами потеряли слишком много бойцов, а тут еще скоро ночь опуститься на землю, и усталость буквально валит с ног.