3
Юрия Николаевича разбудила настоятельная необходимость прогуляться - в сторону деревянной кабинки, что в саду. Полусонный, он накинул на плечи рубашку и побрел в нужном направлении. Уже возвращаясь, Журский отметил некую странность, но в чем дело, еще не понял. Догадался лишь когда разувался в "печной" комнате, под вешалкой, где обычно оставляли обувь, прежде чем войти в комнату "спальную". Максовых кроссовок не было. Одного взгляда на кровать племянника хватило, чтобы подозрения превратились в уверенность: мальчишка-таки успел проснуться раньше остальных и уже куда-то сбежал. - Черт! На крик из-за перегородки выбежал Остапович, дико вращая глазами. Юрий Николаевич рассказывал о случившемся, одеваясь и мысленно проклиная самого себя за безответственность. - Чаго, цикава, ты хвалюешся? - удивился (или сделал вид, что удивился) журналист. - Ну пайшоу хлапчына пагуляць. Дык не у леси ж жывём, ваукоу няма. Чаго хвалявацца? Пришлось смолчать. Но минутой позже Журский вспомнил о "странности", не дававшей ему покоя, и разразился громкой тирадой неприличностей. И вместо того, чтобы объяснять другу суть происходящего, поволок его во двор. После ночного дождя следы в грязи рядом с умывальником были очень хорошо видны. - Видишь вот эти отпечатки? Явно кто-то чужой. - Ты што ж, усе адбитки абутку, яки у доме ёсць, знаеш? - Остапович был само воплощение сарказма. - Нет, но... А-а, ладно. Какая, в общем, разница? Ясно, что хлопец куда-то смотался. Может, мама его видела? И они отправились на огород искать Настасью Петровну. А Рябый, удивленно наблюдавший за людьми, вернулся наконец к себе в будку, чтобы доесть сушку.
4