Круги рая

Цепь продолжала расти. Спустя некоторое время мне было преподнесено новое звено. Из подъезда быстро вышла девушка — и я невольно остановился. Она шла прямо на меня, то и дело откидывая назад длинные золотистые волосы, пышным ореолом взлетавшие над плечами, совершенно нагая, если не считать одеждой белые туфли на высоких каблуках.

— Привет! — Она подняла руку и очень мило улыбнулась. — Нам не по дороге?

Впервые за все время моего долгого пути спрашивал не я, а меня. Это давало некоторую надежду. Я решил не смущаться необычностью ситуации и спросил, как пройти к мэрии. И к моему удивлению, сия новоявленная леди Годива охотно мне все объяснила, махнула рукой на прощание, как старому хорошему знакомому, и пошла дальше плавной походкой, слегка покачивая великолепными бедрами, откидывая назад золотистые волосы и, вероятно, совершенно уверенная в том, что именно в таком виде и надо ходить по улицам Города.

Мэрия оказалась абсолютно таким же безликим зданием, как и стоящие рядом. Обыкновенный подъезд без какой-либо вывески, обыкновенная дверь на первом этаже. За дверью простирался большой пустынный зал с рядами кресел. Пол был захламлен обрывками газет, кое-где под креслами и на креслах валялись пакеты с растрепанными бумагами. Складывалось впечатление, что этими коричневыми пакетами швыряли друг в друга люди, когда-то (вчера или сотню лет назад?) заседавшие в этом зале. В одной из стен находились десять или одиннадцать одинаковых, с завитушками, массивных высоких дверей. Я добросовестно по очереди открыл каждую из них и убедился, что проделал длинный путь напрасно. В просторных кабинетах имелись широкие полированные столы и стулья, длинные стеллажи вдоль стен, заваленные бумагами, черные, белые и оранжевые телефоны, аккуратные письменные приборы, объемные фотографии явно земных пейзажей и городов, элегантные белые сейфы, безупречно чистые корзины для мусора и толстые ковры.

Одного не было в этих имевших очень деловой вид кабинетах. Не было людей, и толстый слой пыли на столах и разноцветных папках говорил о том, что ушли они отсюда не вчера и даже не неделю назад.

Впрочем, один из внушительных кабинетов вселял некоторую надежду. Ковер, покрывавший пол, был обильно усеян сигаретным пеплом и окурками, и самое главное — в кабинете еще витала сизая пелена табачного дыма.

Я просидел в пустынном зале больше часа, перебирая бумаги из пакетов — это были многочисленные документы управленческого и хозяйственного характера, — но тщетно. Тихо и безлюдно было в мэрии, и никто не спешил в кабинет с необъятным полированным столом и бесчисленными окурками.

А потом продолжался путь по Городу, и цепь росла и росла. Я пересек Город, вновь вышел к равнине, и был странный бар, равнодушная девушка, невменяемая троица, парни на перекрестке и розовый поклонник покровителя нашего, чье имя неизвестно никому и скрыто под символом Агадон…

И была еще одна интересная надпись большими буквами прямо на асфальте, от тротуара до тротуара. Надпись была лаконичной и выражала позицию ее автора очень прямо и недвусмысленно. «Пропади все пропадом!» — гласила надпись.

Я лежал в темноте, вслушиваясь в тишину за окном, еще и еще раз перебирая увиденное и услышанное, и думал, думал… Торопливо падали капли в ванной за стеной, и в такт им стучало мое сердце.

«Ладно, пора спать. Завтра продолжим разбираться», — сказал я себе и закрыл глаза.

Но сразу заснуть не смог. Лежал, слушал шепот капель и чувствовал, как тяжело давит на крыши домов серое небо.

2

Тяжелая дверь с завитушками неохотно поддалась и я остановился на пороге. За светлым безбрежным столом сидел человек, окутанный дымом. Человек читал газету. Лацканы его коричневого пиджака и широкий коричневый галстук были покрыты пеплом. Я подождал немного, но человек, кажется, не собирался обращать на меня внимания. Тогда я беззвучно прошел по толстому пружинящему ковру и остановился у стола.

— Вы мэр Города?

Человек несколько изумленно посмотрел на меня, словно уcoмнившись в чем-то, потом отложил газету и потушил сигарету прямо о подлокотник кресла. Видимо, эту операцию он проделывал уже не раз, потому что полированные подлокотники были усеяны черными пятнами.

Он выглядел так же внушительно, как и его кабинет: крупная фигура, широкие плечи, большое, болезненно желтое лицо, коротко стриженные жесткие волосы, крепкая борцовская шея. И мешки под глазами.

— Садись, приятель, — сказал он с хрипотцой, откинувшись в кресле и сцепив руки на животе. — Ты угадал, я действительно мэр.

Последнюю фразу он произнес с едва уловимой усмешкой.

Я сел на стул возле стеллажей. Мэр покопался в кармане, достал очередную сигарету, прикурил и, не глядя, бросил зажигалку. Она со стуком покатилась по столу и ударилась об оранжевый телефон без диска.

— А ты, надо полагать, на прием пришел, приятель?

— Надо полагать, — ответил я. — Я разведчик с космической базы. Вчера ваша система ПВО без предупреждения разнесла мою капсулу вдребезги. Вот и пришлось добираться пешком. Заходил сюда, но тут никого не было.