Круглый дизельпанк [СИ]

Я поднял руку, привлекая к себе внимание. Ставр протянул мужчине папку с моими сопроводительными бумагами. Я встал и, прежде чем выйти вслед за неэмоциональным представителем Центра, пожал Нерону руку. Мы с молчаливым мужчиной в синем шли по коридору в полном молчании. Все уступали нам дорогу. Даже попавшаяся навстречу достопамятная беловолосая млавра Кейна посторонилась. На крыльце я взглянул в абрикосовое небо, вздохнул. Успел привыкнуть к этой уютной больничке и вот теперь придётся окунуться в неизвестность. Синекостюмый оглянулся на меня и направился по аллее прочь. Пришлось догонять. Я шёл и думал о том, что Лани не пришла. Радовался и огорчался одновременно. Но если быть честным перед собой, то больше огорчался. Что ни говори, а привязался я к этой огненной девчонке сильно.

Вот уже стали видны ворота и стоящий возле них автомобиль во врачебной раскраске, голубой с розовой полосой по борту и перевёрнутыми галочками на дверях. Представитель открыл дверь, сел на переднее пассажирское место, а мне кивнул на заднее. Я уже шагнул за ворота, как вдруг послышался торопливый топот и сбитый дыханием крик:

— Фрам!

Я обернулся. По аллее бежала Лани в своём спортнаряде.

— Фрам!. Подожди!

Остановилась в нескольких шагах, пытаясь отдышаться. Я ждал. Более-менее восстановив дыхание, она укоризненно сказала:

— Как невежливо. Я хотела с тобой проститься, а ты…

— Я не хочу мучить тебя прощанием.

— Почему это — «мучить»? Я не мучаюсь. Просто хочу сказать тебе — мы обязательно встретимся снова.

— Но.

— Я знаю это, Фрам. Не могу объяснить — почему. Но знаю. Мы снова встретимся. Тогда ты не убежишь. Поэтому — до свидания, сумасшедший Фрам… Не — «прощай».

— Не знаю, Лани. Не уверен. Но пусть будет по-твоему. Если мы встретимся снова, то я не убегу. Обещаю… А на всякий случай — прощай, добрая Лани.

Я взял её руки в свои, поцеловал каждую и не оборачиваясь пошёл к машине. Меня догнал тихий стон:

— Фрам.

Я замедлил шаг, но сжал кулаки и дошёл до машины. Сел на заднее сиденье. Автомобиль тронулся. Я не смотрел в окно. Знал, что если посмотрю, то наделаю глупостей и испорчу судьбу хорошей девушке-вэйто. Я уезжал и оставлял здесь кусочек сердца. А это, чёрт возьми, больно!

Глава 2 За пригоршню фэдсов

Центр Восстановления. Здесь я временно живу. Так как я считаюсь бывшим военнослущим, то меня курирует представитель ведомства обороны. По результатам врачебных испытаний я признан вполне здоровым физически и психически, за исключением памяти. То есть здоров как конь, не псих, но нифига не помню. Решено обучить меня какой-нибудь професии и отпустить на вольные хлеба. Как я вызнал у куратора — мне положена неплохая единовременная выплата от ведомства. Это меня вполне устраивало. Я тут же решил, что буду учиться на водителя. Врачебных ограничений нет, а в законах про потерю памяти ничего не сказано. Каждый день, кроме трёх выходных, машина центра отвозила меня в водительскую школу, а потом привозила обратно. Кроме водительства я ещё изучал и профессию авторемонтника как смежную. Преподаватели удивлялись, что я всё схватываю на лету. Я лишь скромно пожимал плечами. Не рассказывать же им, что их техника по сравнению с той, что знаю я, отстала лет на пятьдесят-шестьдесят? Ага, и я «обрёл» речь.

Жил я в однокомнатной квартирке, в корпусе общежития Центра. Специально никому в доверие не втирался, но присматривался. Основная масса «постояльцев» состояла из гражданских людей, восстанавливавшихся после разного рода операций или заболеваний. Кто-то привыкал к жизни слепого, глухого, немого. Кто-то заново учился ходить. Некоторые были как и я — бывшие военные. Но таких же здоровых не было. В моём случае скорее был неформат, так сказать. На курсах водителей так же друзьями обзавестись было сложно. Основной костяк будущих «водятлов» составлял молодняк, вчерашние школьники. О чём мне, внутренне человеку за тридцатник, общаться с ними? Они подспудно чувствовали это, тем более глядя на мои успехи. Один случай я и сам помню. Это когда на занятиях по вождению сел в кабину грузовика, посидел с минуту, трогая рычаги, руль, педали, а потом завёл двигатель и проехал «змейку». Преподаватель офонарел и спросил — какой у меня водительский стаж. Я честно сказал, что не помню. После пары подобных случаев за мной закрепилась репутация нелюдимого самородка от техники с таинственным и, несомненно, крутым прошлым. Хоть я втихаря и посмеивался над такой славой, но узнать о «своём» прошлом хотелось. Как-то под выходные я упросил куратора (а он оказался на редкость неуступчивым мужиком) показать мои сопроводительные документы.