Круглый дом

А я забыл обо всем, раздумывая о своем. Травка оказалась резкой и лежалой. Потом мы выпили пиво. На поле показалась небольшая группа пузатых мужиков в одинаковых белых шляпах и желтых рубашках, наверное, команда, и мы обсмеяли каждое их движение. Но в гольф они играли хорошо и не потеряли ни одного мяча. Они ушли, и наступило затишье. Мы досмолили окурки и заели кусочки смолы из фильтра нашей едой. Каппи повернулся ко мне. Он отрастил такие длинные патлы, что мог забрасывать их со лба назад рывком головы. Энгус и Зак тоже пытались, так же мотнув головой, сбрасывать с глаз упавшие волосы, но у них еще не получалось. Этот жест Каппи сводил девчонок с ума.

– А на фига ты ходил на службу в церковь, а потом еще и на занятия по катехизису с этим козлом? – спросил Каппи.

– Новости как мухи – разлетаются быстро, – заметил я.

– Это точно! – согласился Каппи. Но мой ответ его не удовлетворил. – Так почему?

– А как ты думаешь, что бы сделал парнишка, у которого мать пережила то, что она пережила, когда появляется обличье зла!

– Обличье зла? А, ну да, Смолоподобный, который убил Ташу Яр. Значит, Ларк…

– Без всякой причины Обличье зла появляется в супермаркете, и у отца парнишки случается инфаркт, который его чуть не убил. Как думаешь, этот парнишка, на глазах у которого все это произошло, будет нуждаться в духовной помощи?

Каппи внимательно посмотрел на меня.

– Не-а.

– Правильно, – и я задумчиво уставился на стриженый зеленый газон внизу.

– Не-а, – повторил он. – Тут что-то другое.

– Ладно, – вздохнул я. – Мне нужно попрактиковаться в стрельбе. Я думал, он согласиться помочь мне пострелять в сусликов. Но вместо этого он дал мне книжку.

Каппи расхохотался:

– Ну, ты лопух!

– Ага! – И я скопировал речь отца Трэвиса. – Мы не будем этого делать, Джо. Добро всегда вырастает из зла. Ты сам увидишь!

– Ты сам увидишь? Он так и сказал?

– Ага.

– Вот хрен моржовый! Если бы это было так, то все хорошее начиналось бы со зла. Если хочешь пострелять, – продолжал Каппи, – ты бы сходил к своему дядьке.

– Я с Уайти не общаюсь.

– Тогда к нам. Приходи в любое время. В любое время, брат! Я охочусь с младенчества. Я завалил своего первого оленя, когда мне было девять.

– Я знаю. Но я же не только по сусликам хочу стрелять. Ты же понимаешь.

– Может быть, может быть, я понимаю.

– Ты понимаешь, к чему я клоню.

– Да, думаю, да. – Каппи кивнул, глядя на новый выводок гольфистов – на сей раз это были одни индейцы, одетые кто во что горазд.

– А раз ты это понимаешь, ты должен еще понимать, что я никого не вовлеку в это дело.

– Вовлеку? Серьезный юридический термин.

– Мне разъяснить его тебе?

– Да пошел ты… Я ж твой лучший друг. Я твой главный друган.

– И я твой главный. Но я это сделаю один или вообще не сделаю.

Каппи рассмеялся. Он вдруг полез в задний карман и достал мятую пачку сигарет своего старшего брата.

– Черт, я совсем про них забыл.

Сигареты были смяты, но не сломаны. Я заметил, что в пачку засунут коробок спичек с логотипом заправки Уайти.

– Теперь у него еще и фирменные спички! – буркнул я.

– Мой брат их у него взял. Я туда не хожу. Но Рэндалл говорит, Уайти расширяет бизнес, собирается открыть видеопрокат. Так, ладно, вернемся к нашим мустангам.

– К каким мустангам?

– Мне не обязательно знать. Возьмем охотничье ружье моего отца и попрактикуемся в стрельбе. Потому что, Джо, ты же не сможешь попасть в… дверцу пикапа.

– Наверное, ты прав.

– И потом, что ты будешь делать, когда дверца пикапа озвереет и набросится на тебя? Тогда тебе кранты. А я не могу допустить, чтобы это с тобой произошло.

– А что мне делать с его ружьем? Я не умею стрелять из его ружья.

– Ну, попрактикуешься. А потом у Доу украдут ружье, пока дома никого не будет. Мы спрячем ружье и патроны к нему. Послушай, мы же сюда пришли не над старикашками смеяться, а?

– Нет.

– Мы изучаем обстановку.

– На тот случай, если он появится на поле. Я знаю, что он играет в гольф. По крайней мере, раньше играл. Линда мне рассказала.

– Всем известно, что Ларк играет в гольф. И это хорошо. Любой может промазать по оленю, но случайно попасть в гольфиста.

* * *

Мы поехали к дому Каппи и заехали во двор, где он в возрасте пяти лет начал тренироваться в стрельбе.

– Отец учил меня стрелять из мелкокалиберного ружья, – сказал Каппи. – В сусликов и белок. Но при стрельбе из мелкашки серьезной отдачи нет. А потом, когда мы в первый раз пошли на оленей, он дал мне свое охотничье ружье калибра 30.06. Я ему сказал, что боюсь отдачи. А он отвечает: отдача не больше, чем у мелкашки. Точно тебе говорю, сынок, не бойся. И я первым же выстрелом завалил своего первого оленя. А знаешь, почему?

– Потому что ты – «император»?

– Нет, сынок, потому что я не почувствовал отдачи. Я вообще не думал об отдаче. Я мягко нажал на спусковой крючок. Иногда, когда учишься стрелять из охотничьего ружья калибра 30.06, ты сам заранее дергаешься, когда производишь выстрел. Потому что ты волей-неволей ждешь отдачу. Я бы с радостью поучил тебя стрелять на мелкашке, как отец меня учил, но ты уже заранее оробел.