Читаем Круглый год полностью

Круглый год

Василий Кузьмич Фетисов , Евгений Ильич Ильин , Ирина Анатольевна Михайлова , Константин Никандрович Фарутин , Сергей Григорьевич Козлов

Вскоре имя мальчика из Лодзи стало известно всей Польше. А потом его узнали и в других странах. Его лирику взахлёб читали взрослые. Дети полюбили то, что он написал для них.

Кто из вас не знает про азбуку, свалившуюся с печки? «Г ударилась немножко, Ж рассыпалась совсем!» Кто не получал письмо с трогательной просьбой:

Дорогие мои дети!Очень, очень вас прошу:Мойтесь чище, мойтесь чаще —Я грязнуль не выношу.

Кто, наконец, не слышал об артисте Тралиславе Трулялинском и о загулявшем соловье, которому захотелось пройтись пешочком?

Много смешных и умных стихов написал для ребят Юлиан Тувим. Перо у него было и вправду золотое.

В нашей книге мы печатаем его стихотворения «Где очки?» и «Чудеса». Новостью для вас будет страничка его воспоминаний про собственное детство.

Владимир Приходько

ГДЕ ОЧКИ?

Что стряслось у тёти Вали?У неё очки пропали!Ищет бедная старушка За подушкой, под подушкой,С головою залезала Под матрац, под одеяло,Заглянула в вёдра, в крынки, В боты, в валенки, ботинки.Всё вверх дном перевернула, Посидела, отдохнула,Повздыхала, поворчала И пошла искать сначала.Снова шарит под подушкой, Снова ищет за кадушкой.Засветила в кухне свечку,Со свечой полезла в печку,Обыскала кладовую —Всё напрасно, всё впустую!Нет очков у тёти Вали — Очевидно, их украли!На сундук старушка села. Рядом зеркало висело.И старушка увидала,Что не там очки искала,Что они на самом деле У неё на лбу сидели.Так чудесное стекло Тёте Вале помогло.

ЧУДЕСА

Однажды в июле(На солнце — под сорок!) Вдруг выпалОранжевый снег На пригорок.И в небо над лугом Привычно и ловко Взлетела корова,Как божья коровка.А бабочки Гнёзда из прутиков Вили И в сетиЗелёное солнце Ловили.Залаяли птицы, Запели собаки...Я вас уверяю,Что это не враки. Зажмурив глаза,Я улёгся на луг,И столько чудес Приключилось вокруг!Юлиан Тувим

Первая двойка

(Из воспоминаний „Моё детство в Лодзи“)

У нас в гимназии арифметику называли «арфма». Эта «арфма» всегда была моей ахиллесовой пятой: по временам у меня возникала охота лягнуть этой самой пятой всех учителей математики.

После нескольких дней, проведённых мной в школе, наш учитель Иван Александрович, по прозвищу «Провод», вызвал меня по «арфме». Я стоял у доски, решая чудовищную задачу: путешественник А вышел из города Б в семь часов утра, делая столько же километров в час, сколько стоит фунт чая, смешанного из трёх сортов, причём первого сорта взяли столько, сколько часов нужно, чтобы опорожнить бассейн; содержащий столько вёдер воды, сколько составляет остаток от деления числа 879 641 312 на число 37 643 и т. д.

Размышляя над всем этим, я пришёл к довольно неожиданному результату. Ответ звучал так: второй путешественник, некий Б, делает в час 3 фунта чая.

«Провод» не пожелал согласиться с таким ответом и заявил: «Тебе бы на фабрике шпули мотать, а не в гимназию ходить». И вот графа «арифметика» в моём дневнике украсилась первой, искусно и каллиграфически выведенной двойкой.

Дома, естественно, отчаянье. Моё будущее затянули чёрные тучи. Я стоял над пропастью: быть или не быть? Назавтра я уже в семь часов утра поплёлся переулками в школу. В восемь появился «Провод». Я поднял два пальца вверх и, давясь от слёз, прошептал: «Иван Александрович, я больше не буду».

«Провод» посмотрел на меня и спросил: «Чего ты больше не будешь?»

Я не знал, что ему ответить, и прошептал только одно: «Вычеркните эту двойку».

«Хорошо, — ответил он, — я тебя ещё спрошу. Не плачь, иди и попей водички».

О многих вещах, людях и событиях я позабыл за минувшие двадцать лет. Но свою первую двойку в дневнике вижу как на ладони и помню эти слёзы и водичку.

1925

Юлиан Тувим