Круглый год с литературой. Квартал первый

* * *

С Володей Павлиновым меня познакомил Владимир Костров, который работал в «Смене», зазвал меня к себе в кабинет и подарил сборник «Общежитие». Это была коллективная книжка четырёх поэтов, выпущенной «Молодой Гвардией» в 1961 году. Павлинов зашёл к Кострову, когда тот сочинял надпись на книге для меня.

Мы познакомились, и я спросил Кострова: не собираются ли к нему наведаться ещё два автора общежития – Олег Дмитриев и Митя Сухарев? Нет, оказывается, что Павлинов зашёл случайно, а не специально.

Кстати, он был единственный из этой четвёрки поэтов, с кем я до сих пор не был знаком.

Я пообещал «Смене» статью об «Общежитии». Пришёл домой и стал читать книгу. И вот незадача – стихи Павлинова мне не понравились больше других. Там явно выигрывал у всех Митя Сухарев.

Что поделать? Как воспринял, так и написал.

А потом ещё долго Владимир Константинович Павлинов (родился 22 января 1933 года) был сух со мной при встрече. Одно время мы в «Литературной газете» сидели в кабинете вместе с поэтом Анатолием Жигулиным, которого полюбил и всячески опекал Павлинов. Мне он кивал, входя к Толе и уходя вместе с ним (обычно в ЦДЛ). На этом наше общение заканчивалось.

Я не помню, кто в «Литературке» положительно отрецензировал книгу Павлинова «Лицо». Помню только, что он пришёл ко мне в кабинет с женщиной (очевидно, с женой), и та вытащила из сумки бутылку водки. «Это вам», – сказала она. «За что? – удивился я и сказал: – уберите бутылку назад!» «За доброту вашу», – сказала женщина, а Володя, набычившись, предложил: «Может, мы её махнём на троих?» и достал из портфеля хлеб и колбасу.

Наверное, я не стал бы пить, но дверь моего кабинета распахнулась, и вошёл мой дружок, с которым мы выпивали часто, сотрудник международного отдела Лёва Токарев. «А вот он я! – сказал Лёва, – глядя на бутылку. – За что предлагаете?»

Так наши отношения с Павлиновым вошли в норму.

Нет, друзьями мы не стали. И отношение к нему, как к поэту, я не поменял. Но по-человечески он стал мне симпатичен. Узнав его поближе, я понял, что это был порядочный, честный человек. Понял я и то, что он живёт в плохо устроенном быту.

При жизни он выпустил шесть книжек. Какие-то его стихи стали песнями. Да и я, очевидно, был слишком уж строг к Володе. Была-была у него своя интонация. Это я обнаружил, увы, после его смерти (а он умер раньше всех своих товарищей по «Общежитию» 22 марта 1985 года), когда взял его книжки и стал их неторопливо читать. Как же я не заметил такого абсолютно самобытного стихотворения?

Ты так нежно и так несмело
В час, когда засыпал залив,
Отдала мне всё, что имела,
Ничего взамен не спросив!..
Режут тени наискосок
Рыжий берег в полосках ила.
Я готов целовать песок,
По которому ты ходила.
Старый пруд затянула ряска,
Укатилась волна, звеня,
Но твоя голубиная ласка
До сих пор убивает меня.
Я брожу по песку годов,
Болью полный, любовью полный,
Но не вижу твоих следов:
Их, наверное, смыли волны.

А ведь он и был таким, Владимир Константиновичем, благодарным, не забывающим добра, всегда старавшийся дать понять тебе, что помнит об этом!

* * *

Виссарион Михайлович Саянов оказался в Сибири с пяти лет, куда проследовал за родителями, осуждёнными на каторгу, а потом на вечное поселение в Иркутской губернии. Детство писателя прошло на знаменитых Ленских приисках. Да и псевдоним он, чья настоящая фамилия Махнин, взял в честь Саянского хребта.

В 1922 году союз горнорабочих откомандировал Саянова в Петроградский университет.

Саянов был активным участником пролетарского литературного движения. В 1923 году вошёл в ленинградскую ассоциацию пролетарских писателей (ЛАПП), был членом правления РАПП и ЛАПП, членом редколлегий выпускаемых этими ассоциациями журналов.

Его первый сборник «Фартовые года» (1926–1927) был хорошо принят литераторами и публикой. Всем нравился его язык с элементами блатной лексики.

Другие сборники встречали не такой горячий приём, но за Саяновым утвердилась слава певца комсомольской молодёжи, героики гражданской войны.

Вместе с тем Саянов пишет и литературоведческие книги, в которых оценивает современную ему литературную ситуацию. «Современные литературные группировки» (1928), ««От классиков к современности» (1929), «Очерки по истории русской поэзии XX века» (1929), «Начала стиха» (1930).