Круглый год с литературой. Квартал третий

Надо отметить широту литературных вкусов Плетнёва. Уже после смерти Пушкина Плетнёв сохранял объективность, следил за успехами литературы, признавал права новых литературных форм и течений, если чувствовал в них литературный талант. Так он сумел понять Гоголя, написав одну из лучших статей о «Мёртвых душах». Так он приветствовал восходящих Тургенева, Достоевского, Писемского, А.Н. Островского, Плещеева, А. Майкова, Полонского.

Тургенев оставил о нём воспоминания, напечатав в «Русском архиве» в 1869 году очерк «Литературный вечер у Плетнёва».

Я ничего здесь не сказал о поэтическом даре Плетнёва. А ведь и он писал стихи, которые одобряли его великие друзья. Был он скромен. И в доказательство этому стихи, которые Плетнёв назвал «Безвестность»:

За днём сбывая день в неведомом углу,
Люблю моей судьбы хранительную мглу.
Заброшенная жизнь, по воле провиденья,
Оплотом стала мне от бурного волненья.
Не праздно погубя беспечность и досуг,
Я вымерял уму законный действий круг:
Он тесен и закрыт; но в нём без искушенья
Кладу любимые мои запечатленья.
Лампада тёмная в безмолвии ночей
Так изливает свет чуть видимых лучей,
Но в недре тишины спокойно догорает
И тёмный свой предел до утра освещает

.

Скончался Пётр Александрович 10 января 1866 года.

* * *

Помню наш разговор с Володей Максимовым, который готовился выехать на Запад и напечатал там, кажется, «Семь дней творенья». «Княгиня Шаховская, – сказал он мне, – написала, что роман заслуживает Нобеля. Так что перспективы у меня там неплохие».

Сейчас, посмотрев на дату рождения Зинаиды Алексеевны Шаховской, – 12 сентября 1906 года, я подумал о неугасающем интересе Шаховской к новой литературе. Всё-таки ей было тогда под семьдесят, а в этом возрасте человек обычно с трудом воспринимает новизну.

В 1975 году она выпустила мемуарную книгу «Отражения», где вспоминала прежних друзей: Ходасевича, Бунина. Цветаеву, Адамовича, Замятина, Ремизова, Дон-Аминадо, Георгия Иванова, Вячеслава Иванова.

А после прожила ещё 26 лет (умерла 11 июня 2001 года), приветствуя третью волну эмиграции, дожив до распада коммунистической империи России. Она должна была быть удовлетворена: ведь для подобного распада она и работала, не жалея себя, главным редактором «Русской мысли» (1968-1978), в русской секции французского радио и телевидения.

К её столетию в России вышла книга «Таков мой век». Хорошие, умные слова Шаховской выбрали редакторы для предисловия:

«В постоянных исканиях, страдая от мучительного несоответствия между тем, что я есть, и тем, кем хотела бы стать, а также от других – самых главных, сформировавших меня противоречий между моей необузданной пылкостью, чрезмерной гордостью, глубоким презрением ко всему, что его заслуживает, и желанием остаться праведной, смиренной по отношению к Богу, перед которым я слишком часто бываю грешна, мне суждено прожить свой век. Но разве не следует жить с самой собой так же, как и с другими, со всем миром: мошками, дождём, солнцем, змеями, птицами, праведниками и грешниками, – теми, кто нас предаёт и кто нам верен, между тем, что мы покидаем, и тем, к чему стремимся, между землёй и небом? Писатель не может себе позволить не запечатлеть мимолётные оттенки пейзажа, называемого жизнью».

* * *

Николая Фёдоровича Сумцова я хорошо знаю по книге «А.С. Пушкин», изданной в Харькове в 1900 году. Монография полезная для любого, кто её прочитает. Мешает, конечно, некая наукообразность книги. Но тут уж ничего не поделаешь: Николай Фёдорович был именно учёным. Преимущественно фольклористом.