Круглый год с литературой. Квартал второй

Павлушка медный лоб – приличное прозванье! —
Имел ко лжи большое дарованье;
Мне кажется, ещё он в колыбели лгал!
Когда же с барином в Париже побывал
И через Лондон с ним в Россию возвратился,
Вот тут-то лгать пустился!
Однажды… ах, его лукавый побери!..
Однажды этот лгун бездушный
Рассказывал, что в Тюльери
Спускали шар воздушный.
«Представьте, – говорил, – как этот шар велик!
Клянуся честию, такого не бывало!
С Адмиралтайство!.. Что? нет, мало!
А делал кто его? – Мужик,
Наш русский маркитант, коломенский мясник,
Софрон Егорович Кулик,
Жена его Матрёна
И Таня, маленькая дочь.
Случилось это летом в ночь,
В день именин Наполеона.
На шаре вышиты герб, вензель и корона.
Я срисовал – хотите? – покажу…
Но после… слушайте, что я теперь скажу:
На лодочку при шаре посадили
Пять тысяч человек стрелков
И музыку со всех полков.
Все лучшие тут виртуозы были.
Приехал Бонапарт, и заиграли марш.
Наполеон махнул рукою —
И вот Софрон Егорыч наш,
В кафтане бархатном, с предлинной бородою,
Как хватит топором —
Канат вмиг пополам; раздался ружей гром —
Шар в небе очутился
И вдруг весь газом осветился.
Народ кричит: «Diаble! Vivе Nароleоn!
Вгаvо, monsеiur Sорhгоп!»[1]
Шар выше, выше всё – и за звездами скрылся…
А знаете ли, где спустился?
На берегу морском, в Кале!
Да, опускаяся к земле,
За сосну как-то зацепился
И на суку повис;
Но по верёвкам все спустились тотчас вниз;
Шар только прорвался и больше не годился…
Каков же мужичок Кулик?»
– Повесил бы тебя на сосну за язык, —
Сказал один старик. —
Ну, Павел, исполать! Как ты людей морочишь!
Обманывал бы ты в Париже дураков,
Не земляков.
Смотри, брат, на кого наскочишь!..
Как шар-то был велик?
– Свидетелей тебе представлю, если хочешь:
В объёме будет… с полверсты.
– Ну как же прицепил его на сосну ты?
За олухов, что ль, нас считаешь?
Прямой ты медный лоб. Ни крошки нет стыда!
– Э! полно, миленькой, неужели не знаешь,
Что надобно прикрасить иногда.

Современники без труда узнавали здесь Свиньина, который, как вспоминал мемуарист той эпохи, хорошо знавший её литераторов, Дмитрий Николаевич Свербеев, «для каждой книжки своего журнала создавал… какого-нибудь русского гения-самоучку», какой «сам по себе собственным трудом доходил до решения задач, давно уже известных и одним им только неведомых». В.В. Стасов назвал такую черту Свиньина «беспокойно-преувеличенным патриотизмом». Можно сказать, что этим Павел Петрович предвосхитил многих деятелей культуры моего сталинского детства.

А сами по себе произведения Свиньина художественной ценности не представляют. Хотя он трудился, что называется, в поте лица во всех жанрах. Но остался со своим ликом в произведениях сатирических писателей.

Умер 21 апреля 1839 года.

* * *

Юрий Тимофеевич Галансков, родившийся 19 июня 1939 года, активно участвовал в поэтических чтениях у памятника Маяковского в 1958–1961 годах. В 1961 году выпустил одно из первых изданий самиздата – литературный и общественно-политический альманах «Феникс». Он подготовил издание ещё одного «Феникса» в 1966-м.