Разумеется, темы влияния я касаюсь вскользь. Замечу только, что не имею в виду подражание или даже эпигонство, которыми, конечно, не отмечены книги этих великих писателей. Другое дело – массовая литература. В те времена выступавшие на книжном рынке русские эпигоны Байрона и Гофмана снискивали себе немалый барыш. Да и не только русских литераторов впечатлили романтическая поэзия Байрона и романтическая фантастика Гофмана. Под знаком английского и немецкого гениев формировался романтизм разных национальных литератур.
Много распространяться о новеллах, повестях-сказках, романах Гофмана не буду. Они довольно известны. Менее известны его музыкальные произведения: оперы, балет, сонаты для фортепиано, музыка для фортепиано, скрипки и виолончели.
Одно время Гофман занял место капельмейстера. В другое время работал музыкальным директором оперной труппы. В честь своего любимого композитора Вольфганга Амадея Моцарта Гофман, сменил своё имя Эрнст Теодор Вильгельм на Эрнст Теодор Амадей. В новелле «Дон-Жуан» ему удаётся то, что не удаётся больше никому, – он озвучил свои впечатления от оперы Моцарта.
26 ИЮНЯ
Эти пессимистические строки написала Елизавета Григорьевна Полонская, родившаяся 26 июня 1890 года, которую в шутку звали «серапионовой сестрой», потому что она была единственной женщиной входившей в литературную группу «Серапионовы братья». Немудрено, что стихи пессимистичны: они написаны 27 мая 1921 года. А к этому времени Полонская уже успела побывать врачом военного госпиталя на Первой Мировой (она окончила медицинскую школу Сорбонны), врачом в эпидемическом отряде, где познакомилась с будущим своим мужем, брак с которым длился очень недолго, но в 1916 году от этого брака у неё родился сын.
Дальше была работа врачом в фабричных лабораториях на заре советской власти. Потом литературная работа.
Двадцатые годы оказались для неё очень плодотворными. Она издала три книги стихов. Писала и – главное – печатала стихи для детей. «Серапионовы братья» ценили свою «сестру». Её одобряют, её подбадривают Виктор Шкловский, Михаил Зощенко, Всеволод Иванов. К ней очень хорошо отнёсся К.И. Чуковский, благодаря которому она и писала для детей.
Но «год великого перелома» стал переломным и для Полонской. Она становится корреспондентом «Ленинградской правды». Много ездит по стране. Пишет очерки и статьи о новой советской были. Пишет просоветские стихи. Издает книгу очерков «Люди советских будней» – парадные портреты контролёров трамвая, рабочих путиловцев и т. п.
Были у неё причины опасаться новой власти. Первую свою книгу она послала Троцкому, и тот упомянул в одной из своих статей о ней как о способной поэтессе. Еще в 1906 году в Берлине она посещала марксистский кружок, где познакомилась с Каменевым и Зиновьевым. В Париже через три года она входила в группу содействия большевикам, где узнала Ленина, Луначарского, укрепила связи с Каменевым и Зиновьевым. Но к началу тридцатых этих знакомств уже следовало опасаться. А после убийства Кирова в 1934-м начали исчезать друзья-литераторы. Стихи Полонской совсем тускнеют. Новую книгу она открывает стихами об убийстве Кирова. Включает в неё стихи, прославляющие Сталина.
И всё же не ощущает себя в безопасности.
Полонская уходит в переводы. Переводит Шекспира, Гюго, Киплинга, Тувима. Переводит армянский эпос «Давид Сасунский».
«
В Отечественную войну она с матерью была эвакуирована из Ленинграда на Урал. Сын её воевал с первого дня войны, был тяжело ранен, закончил войну в день Победы. А она уже весной 1944 года вернулась в Ленинград.
Сразу после войны умирает её горячо любимая и нежно опекаемая мама. Тучи холодной войны накрывают страну. Летом в 1945 году в Молотове (нынешней Перми) вышла её небольшая книжка. Следующая появилась в хрущёвскую оттепель, в 1960-м.
В 1965-м умирает её брат, который всю жизнь прожил с ней. А дальше она заболевает сама. В 1966 году выходит последняя её прижизненная книга. За два с небольшим года до её смерти, которая случилась 11 января 1969-го.
В 1921 году она открыла свой сборник стихотворением, которое во многом оказалось пророческим: