Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II

Сам текст «манифеста» гласил: «Объявляем всем верным Нашим подданным: Грозный и жестокий враг напрягает последние силы для борьбы с нашей родиной. Близок решительный час. Судьбы России, честь геройской нашей армии, благополучие народа, все будущее дорогого Нам отечества требует доведения войны, во что бы то ни стало, до победного конца. Стремясь сильнее сплотить все силы народные для скорейшего достижения победы, Я признал необходимость призвать ответственное перед представителями народа министерство, возложив образование его на председателя Государственной Думы Родзянко, из лиц, пользующихся доверием всей России. Уповаю, что все верные сыны России, тесно объединившись вокруг престола и народного представительства, дружно помогут доблестной армии завершить её великий подвиг. Во имя нашей возлюбленной родины призываю всех русских людей к исполнению своего святого долга перед нею, дабы вновь явить, что Россия столь же несокрушима, как и всегда, и что никакие козни врагов не одолеют ее. Да поможет нам Господь Бог»^{885}.

Н. В. Рузский вспоминал, что это был окончательный текст, утверждённый Государем. Однако внимательный анализ текста приводит к выводу, что Государь такой «окончательный» текст подписать не мог. Император Николай II получил, в числе прочего, высшее юридическое образование.

В течение 23 лет своего царствования он досконально освоил правила и стиль составления официальных бумаг, тем более таких важнейших, как Высочайший манифест. Поэтому делать в нём стилистические ошибки он не мог, даже если речь шла о проекте манифеста.

Манифесты русских императоров всегда начинались с главного титула монарха. В манифестах никогда не шла речь от первого лица. Наконец, под текстом «манифеста» отсутствует подпись Императора.

Таким образом, анализ текста приводит нас к заключению, что этот проект манифеста составлен без участия Императора Николая II. Он никогда не был им подписан и, по всей видимости, даже не прочитан. Н. В. Рузский передал М. В. Родзянко проект манифеста, написанный ранее в Ставке.

Это подтверждается воспоминаниями В. Н. Воейкова, согласно которым генерал Н. В. Рузский утром 2 марта сказал ему, что «телеграмма, которую Государь ему накануне передал относительно Ответственного министерства, настолько, по его мнению, запоздала, что он её после переговоров с Родзянко даже не отправил»^{886}.

В связи с этим странной представляется нам телеграмма, посланная в Ставку генералу М. В. Алексееву от имени Императора Николая II: «Из ПТК лит. 2 марта 1917. Наштаверху. Можно объявить представленный манифест, пометив его Псковом. 1223/Б. Николай»^{887}.

Телеграмма была послана в Ставку в 5 часов 25 минут. Нетрудно догадаться, что последняя фраза почти дословно заимствована из переговоров Рузского с Родзянко: «Манифест этот мог бы быть объявлен сегодня 2 марта с пометкой „Псков“». Только эта фраза была сказана за 2 часа до «телеграммы Николая II»!

Приводимая телеграмма помещена в большевистском сборнике «Отречение Николая II»^{888}. Однако текст её почемуто незначительно изменён. В начале телеграммы вместо слова «Наштаверху» поставлено «Начальнику Штаба, Ставка». Также поставлено время 5 часов 15 мин, которого нет в подлиннике телеграммы.