Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II

Не успел М. В. Алексеев поинтересоваться мнением главнокомандующих по поводу отречения Императора, как они сразу же, не задумываясь, ответили, что отречение необходимо, и причём как можно скорее. В своём ответе генерал А. А. Брусилов писал: «Колебаться нельзя. Время не терпит. Совершенно с вами согласен. Немедленно телеграфирую через главкосева всеподданнейшую просьбу Государю Императору. Совершенно разделяю все ваши воззрения. Тут двух мнений быть не может»^{898}.

Примерно такими же по смыслу были ответы всех командующих. Между тем речь шла не о будничном деле, а о решении колоссальной важности, о тяжелейшей ответственности, которая ложилась на плечи генералов. Независимо от личного отношения к Императору Николаю II, они не могли не понимать исключительную важность момента. Любой нормальный человек хотя бы на час должен был задуматься, попросить время собраться с мыслями. Ничего подобного с командующими фронтами не произошло. Генералы верховного командования не были людьми бездумными, легкомысленными. Вот уже четвёртый год, как они руководили операциями в тяжелейшей войне, продумывали комбинации, разрабатывали стратегические планы. И такая реакция с их стороны могла быть только в одном случае, если они заранее знали о предстоящей телеграмме Алексеева и его вопросе об от речении. Точно так же, как они знали заранее и ответы на этот вопрос.

Интересно, что телеграммы от главнокомандующих и от Великого Князя Николая Николаевича с «верноподданническими просьбами» об отречении известны по тому документу, который был передан от генерала М. В. Алексеева Государю 2 марта в 14 ч 30 мин^{899}. Там рукописные копии всех телеграмм собраны воедино. Отдельные телеграммы главнокомандующих были посланы Н. В. Рузскому в Псков, но почемуто через Могилёв, через М. В. Алексеева.

В телеграмме В. В. Сахаров писал главкосеву, что М. В. Алексеев просил доложить о своём мнении «Его Величеству через вас»^{900}.

Когда точно были составлены и переданы телеграммы от Эверта, Брусилова, Николая Николаевича и Сахарова — не известно.

Таким образом, не исключено, что телеграммы главнокомандующих с просьбой об отречении Государя от престола были составлены до его прибытия в Псков.

Шталмейстер Высочайшего Двора полковник Ф. В. Винберг приводил слова Государя, сказанные им уже в заточении, о том, что «генерал Рузский был первым, который поднял вопрос о моём отречении от престола. Он поднялся ко мне во время моего следования и вошел в мой вагон-салон без доклада»^{901}.

Что касается телеграмм главнокомандующих, не ясно, когда они были доставлены Государю. В своем рассказе Андрею Владимировичу Н. В. Рузский называет время доставки этих телеграмм около 10 ч утра, а в рассказе генералу С. Н. Вильчковскому — около 15 ч.

А. И. Гучков утверждал на допросе ВЧСК, что из разговоров с Н. В. Рузским понял, что до прибытия его и В. В. Шульгина в Псков вечером 2 марта речь об отречении вообще не шла, а все разговоры «не шли дальше обновления состава правительственной власти»^{902}.

Генерал Н. В. Рузский в своём рассказе Великому Князю Андрею Владимировичу сообщал, что, прочитав телеграммы главнокомандующих, Государь решил отречься от престола. Особенно на него подействовала телеграмма его дяди — Великого Князя Николая Николаевича. Его телеграмму «Государь прочёл внимательно два раза и в третий раз пробежал. Потом обратился к нам и сказал: — Я согласен на отречение, пойду и напишу телеграмму. Это было в 2 ч. 45 м. дня»^{903}.