Кругом одни соблазны

Ужинать мне не хотелось, кофе я тоже пресытилась. Сейчас — на диван и включаем все мозговые центры. Удобно устроившись в горизонтальном положении, я потянулась было за сумкой, но передумала. Сначала с косточками побеседую. Они и старше, и мудрее. И я задумалась, как лучше сформулировать вопрос. Наверное, вот так: смогу ли я, используя приобретенные трофеи, помочь Леше выпутаться из дурацкого положения?

Перемешав кости, бросила их рядом с собой на диванчик:

3+20+25 — «Вы близки к успеху, но кто-то прилагает силы, чтобы помешать вам его достигнуть. Действия эти напрасны».

Прекрасно, милые. Осталось только найти этого самого «кто-то». Именно он — убийца, теперь я это знала наверняка.

Сложила двенадцатигранники в замшевый мешочек и отложила в сторону. Вот теперь за дневник. Нет, сначала за фотографии, которые тот самый «кто-то» хотел оставить в Лешиной квартире. Вытащив первую и бегло взглянув на нее, я почувствовала ужас.

Другое место, другая девочка, и та же кровавая картина. Маленькое, истерзанное тело. Я машинально взяла другую фотографию, и опять.. Остальные можно было и не смотреть. Лешу подставляют и дальше.

И скорее всего не бдительные соседи милицию вызвали, а тот, кто подкинул эти снимки Волей случая я помешала окунуть Лешу в дерьмо еще больше.

Теперь я на сто процентов уверена, что Леша здесь ни при чем. Одно маленькое «но» — чтобы его вытащить, надо отыскать настоящего убийцу. И к тому же выяснить, почему он решил подставить именно моего одноклассника.

Что дальше: дневник Тани или распечатка Лешиного труда?

Поколебавшись, решила начать с дневника. Открыв первую страницу, взглянула на дату: 1997. Вела дневник два года, а исписала не так много.

— Прости, тезка, что лезу в сугубо личное, но… надо найти убийцу.

Я углубилась в чтение. Иногда описывались день за днем, иногда были разрывы в несколько месяцев. Похоже, ярких событий в ее жизни было не так уж много.

Чтение дневника заняло часа два. Когда я отложила его в сторону, многое из короткой жизни Тани мне стало ясно. Я поняла, почему она стала избегать отчима, почему на смену любви пришла ненависть.

С этим все ясно. Но доказать невиновность Леши это не поможет. А с папашкой заботливым мы еще поговорим.

Осталась распечатка Лешиной работы «Психология убийцы». Не ее ли искал незваный гость в квартире?

Читать рукопись оказалось делом нелегким: кое-что в терминологии было мне незнакомо, что-то воспринималось с трудом. Одолев этот труд, я взглянула на часы: два пятнадцать, то есть глубокая ночь.

Вот что я выяснила: Алексей, оценивая преступления, попытался составить характеристику и даже портрет преступника. С этой целью он рассмотрел серию убийств девочек-подростков четырнадцати-пятнадцати лет.

На основе осмотра мест преступления, изучения повреждений, нанесенных жертвам, он попытался составить психологический портрет убийцы. И на основании логических выводов, невероятных даже для моего тренированного мозга талантливого детектива, в общих словах получилось вот что: "

«Убийца — мужчина лет сорока, сорока пяти; рост приблизительно метр семьдесят пять; среднего телосложения; неравнодушен к девочкам-блондинкам; жестокий; играет роль интеллигента. По профессии скорее всего врач или представитель профессии, близкой к этой. Женат; детей скорее всего нет. Легко выходит из себя. В злобе неадекватен…» — и так далее.

Я сделала для себя пометки, так как у него После каждой приметы преступника следует куча аргументов, объясняющих эти черты характера. В целом все выглядело довольно убедительно. Лично я поверила.

Отложила труд в сторону и задумалась. Передо мной две рукописи: одна маленького, несчастного человечка, ставшего жертвой; другая — заумный труд взрослого, которого обвинили в убийстве, точнее даже в серии убийств, хотя под психологический портрет убийцы, который он нарисовал, Леша вовсе не подходил. Неисповедимы пути твои, господи.

В одном я теперь была уверена: в том, что Игорь Игоревич, несмотря на свое «железное алиби», очень даже подходил на роль убийцы своей падчерицы. Но это надо еще доказать.

Ладно, утро вечера мудренее.

Новый день начался с телефонного звонка. Не открывая глаз, я взяла трубку:

— Иванова слушает.

— Але! Таня, ты? — это была Наталья. Голос ее звучал взволнованно.

— Я, я. Ты что так рано? Что-нибудь случилось?

— Извини, пожалуйста. Я подумала, что полвосьмого — это не рано.

— Да ладно, чего уж там. Говори, что произошло.

— Тань, ты понимаешь, какая петрушка, я вчера поздно вернулась. Лучше сказать: сегодня. Короче, у нас был банкет, и я пришла в два часа ночи. Захожу в квартиру, а у меня все вверх дном, как Мамай пронесся. Я сначала подумала, что ограбили. Но проверила — все вещи целы, ничего не взяли. Хотела тебе сразу позвонить, но решила потерпеть до утра. Ты сможешь подъехать, или мне лучше милицию вызвать? Что ты мне посоветуешь?

Вот черт. Так хотела выспаться! Я все еще не отошла ото сна, и ее речь доносилась словно с другой планеты, а язык мой никак не хотел повиноваться.