Круговая подтяжка

– Как подготовимся, – выдохнул Аркадий.

А Тина вдруг опять почувствовала удушье, будто провела три сложных наркоза подряд.

– Маме позвоните, – попросила она. Мышка торопливо записала продиктованный номер. И тут же опять началось – странный туман в голове, жаркая пустыня во рту, скачущие предметы в глазах и безумное биение сердца. И страх. Первородный страх удушья и остановки сердца. Не описать словами тому, кто не пережил. – Опять мне плохо, – пожаловалась Тина. И через несколько минут после того, как стали хлопотать около ее кровати Мышка, медсестра и Аркадий, знакомая уже спасительная тьма снова сгустилась над ней.

Проходя мимо сестринского поста, Владик Дорн увидел сидящую к нему спиной Райку.

«Широкая у нее стала спина, растет как на дрожжах», – заметил он. Райка почувствовала его взгляд и обернулась. Затаенная злобная усмешка промелькнула у нее на губах.

– Денежки у меня кончились, Владислав Федорович! – елейным голоском пропищала она, когда Дорн проходил мимо, и, картинно потянувшись на своем стуле, выпятив живот, положила на стол бумажку, на которой было что-то написано. – Это вам!

Дорн взял бумажку. Крупными печатными буквами на ней был написан его домашний адрес и телефон Аллиной работы. «В отделе кадров круговая порука! – подумал он. – Ну как вразумить этих дур?»

Демонстративным жестом он скомкал бумажку и выкинул ее в корзину для мусора.

– Ищи доктора! – прошипел он, наклонившись к самому Райкиному уху. – Расходы я оплачу!

Раиса только загадочно улыбнулась и промолчала, и Дорну больше ничего не оставалось делать, как в отвратительном настроении пойти по палатам.

– Ну, как у тебя? – с интересом спросила медсестра Галя, увидев, что Райка говорила о чем-то с Дорном.

– Пока ломается! – ответила та. – В следующий раз я ему кассету с диктофонной записью покажу!

– А если все равно не согласится?

– Тогда к жене пойду! – сказала Райка, и в глазах у нее промелькнуло что-то звериное.

– А ребенок? Ведь так и дотянешь до родов? – спросила подруга.

– Сейчас аборт на любом сроке делают, что б ты знала, – пробурчала Райка, и девушки замерли, увидев, что мимо них проходят Барашков и Марья Филипповна.

Аркадий Петрович, войдя в кабинет вслед за Машей, сразу плюхнулся в кресло. Как только он вышел из Тиноной палаты, с лица его сразу слетело деловое выражение, и Маша увидела, что он злой и усталый. «Сколько же он сегодня спал?» Она прикинула, получалось не больше двух часов. В общем, как на обычном дежурстве… Мышка сама не выходила из отделения и спала не больше. Она еще раз взглянула на Аркадия. Да, усталость накапливается. Что будет через двадцать лет с ней самой?

– Есть у тебя кофе? Голова болит, – тихим голосом спросил Барашков. Что-то необычное для него – не издевается, не ерничает.

– Кофе есть. И чай есть. Сейчас вам сделаю, только из сладкого один сахар.

– Чего же так обеднела?

– Конфеты после прошлой выписки все съели, новых больных еще не выписывали, поэтому подарков нет. А пирожных я сегодня не покупала – дежурила.

– А сахар кусочками? – Аркадий бухнул в стакан две столовые ложки кофе с горкой.

– Кусочками.

– Давай сюда.

Маша достала из ящика коробку с рафинадом, хотела выложить в вазочку.

– Да брось ты эти свои глупые штучки. – Аркадий вытянул из коробки несколько кусков и бросил в стакан. – Из коробки-то вкуснее. Не таскала в детстве сахар из коробки?

И опять Мышке почему-то захотелось плакать.

– Не таскала! – ответила она резко, а сама подумала: «А ведь таскала. И еще как таскала. Отцу было все равно, мама сахар убирала, а нянька просто давала конфеты вместо сахара».

– Ну да. Ты из богатенькой семьи, я ведь забыл. А я вот таскал. – Аркадий засунул в рот два куска. За обе щеки. И шумно отхлебнул из кружки.

«Что вы обо мне знаете-то?» – подумала Маша, но не в характере ее было жаловаться или рассказывать кому-то о своей семье. Люди считают ее счастливой… А она все детство с нянькой. Отец в бизнесе и по бабам, мама… Мама тоже в бизнесе, чтобы не отставать. Вот такое соревнование длиною в жизнь. А дочка ворует сахар. Маша очнулась. Как говорится, замуж пора. Чтобы дурные мысли в голову не лезли.

Аркадий допил кофе и взялся за сигарету. Подошел к окну.

– Как твое обезьянье дерево? – Он по привычке стряхнул пепел в цветочный горшок. – По-моему, не очень-то оно подросло.

Дерево действительно отказывалось расти, хотя Мышка его и пересадила в другой, очень красивый, горшок и регулярно подкармливала.

– Что отражает действительность, – заметила Маша. – И дерево не растет, и прибыли нет. – И подумала: «Владик прав».

– Не видать нам, значит, благоденствия! – усмехнулся Аркадий.

Мышка стряхнула с себя оцепенение, вызванное бессонной ночью, достала записную книжку с телефонами специалистов.

– Ну, что, Аркадий Петрович, кого вызываем к Валентине Николаевне в первую очередь?

– Давай эндокринолога. Поищи такого, чтобы именно надпочечниками занимался.

– Поищу. – Она подняла на Барашкова круглые глаза. – Так вы будете консультацию оплачивать?

– Дорна испугалась! – ответил он с презрением. – Ищи давай самого хорошего специалиста. Сказал же, оплачу.