Круговерть бытия 2

Но мы находились в отрыве от своих позиций. Всякий раненый, не могущий ехать самостоятельно на коне и выдерживать наши маневры, становился непосильной гирей на ногах. Пока бог миловал, у нас в отряде было всего двое легкораненых. Хотелось бы, чтобы их число не возрастало. Турок-то ладно, этих убьешь — султан тут же других пришлет, их не жалко. А вот нас заменить некем.

Так что решили мы атаковать во время дневного намаза. И османы вскоре милостиво нас соизволили возвестить своими громкими воплями, что обязательная дневная молитва начался. То есть народ собрался в мечети. И мы этим воспользовались, галопом ворвавшись в село. Под барабанную дробь копыт. И разгоняя кур на улицах.

Ворвавшись во двор мечети казаки, как бешеные, начали рубить всех, кто там находился. А это было человек сорок, самых сильных воинов хищного племени, бросивших молиться и лихорадочно пытавшихся вооружиться. Они не успели и повалились под копыта наших коней. Превратившись в кровавую массу.

А станичники уже ввалились в мечеть. Там выбраковка самых буйных продолжилась. Им небо с овчинку показалась. Со шмяканьем раздавался ужасный звук плоти, отрубаемый острой сталью и падающей на пол. В итоге уцелели три десятка мусульман, которых мы, как овец в загоне, заперли в мечети. Их племя оказалось намного слабее противника, и они это обстоятельство отлично понимали, оттого и не шалили.

Немного позже должны подтянуться мои башибузуки, разобравшись с парочкой утренних сел. Там они должны были собрать добычу и пленных для рудников и черных работ и отправить их под конвоем в тыл. А заодно распустить слухи, что великому Килич-Арслану, желающему сесть в Стамбуле на престол своих предков, Белый Падишах дал казацкое войско.

А эти воины христианские, жестокосердные, никому спуску давать не собираются. Так что, горе тем мусульманам, которые продолжат поддерживать нечестивого султана Махмуда и ступят на ковер неповиновения. Потеряют они свои головы.

После этой процедуры с десяток оставшихся башибузуков должны прибыть сюда и окучить большое село Хузук. Кого казнить, кого отправить заложником в русский тыл и выжать из местных жителей добычу, как пресс выжимает вино из винограда. Трофеи нам нужны, «для поддержки штанов».

На этом этапе деятельность отряда Килич-Арслана будет завершена. Так как больше проглотить столь малым числом не получиться. Но «карманные башибузуки» должны будут еще к нам вернуться, с новыми силами, после небольшого перерыва.

Итак. С мусульманами в селе можно сказать мы разобрались. Конечно, эти потурченцы потерпели страшное бедствие, в этом нечего запираться, но иначе и быть не могло. Они же отказались от милостивых предложений, сделанных им в прошлом году лично государем-императором Николаем I, и гордо приняли вызов на войну. Приняв на себя и все последствия этого шага. Что же нам оставалось делать? Нечего тут слезы проливать, вырваны сорняки, на их месте взойдет пшеница!

Но оставались еще и христиане, а среди них найдется немало предателей- колобарантов. Так что все происходило по старой схеме. Пока казаки резали овец и коз себе на обед, я нашел какого-то сопливого болгарского мальчишку и поспорил с ним, что он про людей из их села ничего толком не знает.

Проспорив где-то один куруш (полкопейки) я уже имел необходимую информацию. Главным было, что некий болгарин Бай Генчо, не только сам держит сторону турок, но и своих троих сыновей приохотил к нападениям на русские обозы. О чем, не скрываясь, в селе всякий раз хвастался.

Взяв с собой двух казаков я направился в гости к этому Бай Генчо, чтобы с сыновьями препроводить его до мечети и запереть с остальными мусульманами. До момента пока прибудут мои цыгане.

Сопротивления я не опасался. Какое тут может быть сопротивление? Когда в селе 350 вооруженных до зубов донцов. Кто тут рискнет огрызаться?

И помимо всего, я лично считался лучшим стрелком среди казаков нашего полка, а развалить человека пополам мог одним ударом шашки. Здоровья полно, энергии тоже. Кто на меня полезет?

К сожалению, я забыл, что даже крыса, загнанная в угол, может напасть на человека. Как говорил капитан знаменитого «Титаника»: «в конце концов что-то всегда всплывает.»

День был солнечным. Я поднялся по ступенькам крыльца и толкнул входную дверь. Дверь была открыта, так что с ходу я вошел в хату. Казаки отстали от меня буквально на пару шагов.

Как только я очутился в комнате, то словно попал в какой-то ураган. Мигая глазами, перестраивающимися от режима солнечного дня к темноватому помещению, я заметил напротив меня улыбающегося ( аж зубы блестели) здорового и крепкого мужика-болгарина, приглашающего меня войти. Хотя годы и наложили печать на грубое лицо хозяина дома, все же он выглядел непоколебимым, как скала. Прохлада, гостеприимный тенек и пронизывающий запах кислого вина — все это создавало ощущение домашнего уюта.

Я автоматически еще раз шагнул и все завертелось кутерьмой.