Круговой перекресток

– Возможно, ты видела его где-нибудь? – продолжала допытываться она.

– Я не помню. Я не вижу его лица.

– Ты куда-нибудь прячешься от этого страшного человека?

– Под кровать. То есть я стараюсь до нее добежать и просыпаюсь.

– М-да… – покачала головой докторша и предложила гипноз.

Возможно, предположила она, девочка стала свидетельницей травмирующей ситуации, которая чем-то завершилась. Но именно это завершение мозг блокирует, и видение повторяется и будет повторяться до тех пор, пока ситуация не разрешатся. Под гипнозом возможно окончательное завершение ситуации, после чего она останется в прошлом и перестанет преследовать ребенка.

Мама от гипноза категорически отказалась.

– Не было никаких травмирующих ситуаций, – твердо сказала она. – У нас нормальная семья.

– Психологическая травма не обязательно связана с семьей, – возразила докторша. – Возможно, девочку испугали буйные соседи, подсмотренный страшный фильм. Психика взрослого человека закалена, ребенок уязвим и беззащитен, мир кажется ему огромным и подчас враждебным. Допустим, вы стали свидетелем уличной драки или пьяного дебоша и через пять минут забыли о случившемся, но ребенок, который прежде не наблюдал ничего подобного, непременно зафиксирует это в подсознании. И в дальнейшем его мозг может сыграть злую шутку, выдавая пугающие сновидения. Обычно с возрастом, когда в копилку мозга откладываются иные, более сильные и разнообразные впечатления, то, что называется жизненным опытом, детские страхи отходят на второй план и исчезают.

Доктор выписала таблетки. После таблеток я стала сонной и заторможенной, но кошмар повторялся все реже и реже.

Я стала его забывать, как однажды душной июльской ночью не помню, что мне привиделось, но я проснулась оттого, что мама трясла меня и гладила по взмокшему лбу.

– Саша, Сашенька, очнись! Ты снова увидела тот сон?

Мама обняла меня и заплакала.

Мне стало ее ужасно жаль. В отличие от бабушки, у которой всегда слезы были наготове, мама держалась и любые неприятности старалась встретить мужественно. Папа называл ее стойким оловянным солдатиком. Если уж мама плакала, значит, ей действительно было очень плохо. Она страдала из-за меня, моих дурацких кошмаров, и от этого мне было вдвойне тягостно.

Папа протягивал стакан с водой, руки его дрожали и гладили меня по голове. Бабушка немым укором громоздилась в дверях.

– Все книжки проклятые, – пробормотала она. – Столько читать – ум за разум зайдет. Докатится до психушки…

– Да замолчи ты! – крикнул дед. – Раскаркалась!

А я подумала, что, даже если маньяк вернется, больше я об этом никому не скажу, потому что не хочу, чтобы мама плакала, у папы дрожали руки, а бабушка считала меня сумасшедшей. Это мой кошмар, и я буду бороться с ним сама.

Гибель Виталика

Стоял знойный субботний августовский полдень. Папу еще утром вызвали на работу по причине какой-то аварии. Мама готовила обед, я валялась с книгой на диване, наслаждаясь последними днями каникул. Неожиданно, нарушив сонное спокойствие тихого московского двора, вспугнув заполошных собак и растревожив бабушек на лавках, внеслась новенькая белая «Волга», лихо выписала разворотный крендель, округа огласилась громкой музыкой из динамиков и оглушительным ржанием. Виталик возник на пороге веселый, возбужденный, карие глаза взволнованно блестели. Он протянул мне рыжего плюшевого тигренка с голубыми глазами и симпатичной мордочкой.

– Танюха, поздравь, женюсь! – выпалил он. – Всех приглашаю на свадьбу!

– Поздравляю, – искренне обрадовалась мама, чмокнула кузена в щеку, а он сгреб ее в охапку и покружил по крохотному коридору, едва не сшибив вешалку. – И кто она? – спрашивала мама. – Как зовут? Я ее знаю?

– Замечательная девчонка, – Виталик заговорщицки подмигнул, – папа дипломат, между прочим.

– Понятно, – кивнула мама.

– Не в этом дело, – отмахнулся Виталик, – она действительно потрясающая. Зовут Ира. Мы недавно познакомились на одной вечеринке. И знаешь, как бывает, что-то внутри екнуло. Впервые. Она тебе понравится. Совсем не похожа на моих прежних девчонок. Такая милая, домашняя, вроде тебя. – Он снова радостно засмеялся. – А сегодня у нас мальчишник, поедем в Ильинское, загудим напоследок! Паша-то дома?

– Нет его, – развела руками мама. – На работу вызвали.

– Ни фига себе! – изумился Виталик. – Суббота же!

– Что делать, партия сказала «надо» – сам понимаешь. Да у вас и так комплект. – Мама выглянула в окно: вокруг «Волги» курили и потягивали пивко Федечка и трое парней. Федя приветственно помахал маме рукой.

– Ничего, в тесноте, да не в обиде. Как тебе моя новая красавица? – Это уже адресовалось машине. – Заодно обмоем.

– Надеюсь, ты не станешь пить за рулем? – нахмурилась мама.

– Обижаешь, сестренка! Как-нибудь до дачи потерплю! Жаль, что Пашки не будет.

– Мы к вам еще приедем, – пообещала мама.

– И не один раз! Ну, пока. – Виталик чмокнул маму, ущипнул меня за щеку, сказал: – Пока, Санек!

Из окна мама посмотрела, как веселая гопкомпания загружается в белую «Волгу», покачала головой и вернулась к кастрюле.