Круговорот парней в природе

– Товарищ сержант, а еще у нашего японского гостя господина Чихары пропал кабанчик!

– Запишем, – кротко пообещал сержант.

– Уи-уи-уи!

С радостным визгом по коридору пронесся приемный сын японского полка – поросенок Ванечка.

– А это разве не кабанчик? – не вполне уверенно вопросил сержант Бобриков, проводив сильно удивленным взглядом взбрыкивающую поросячью попу в детском памперсе, сквозь который наружу пробуровился задорный кривой хвостик.

– Это другой кабанчик, – объяснила я. – Мы взяли его взамен того, что пропал.

– Ни дня без кабанчика! – сказал Шульц и подмигнул мне с непристойным намеком.

– Кстати! А у меня кто-то сумку свистнул! – внезапно (и не сказать, что действительно кстати) спохватился водитель Славик. – Сумку-то мне не жалко, она бумажная, но там пять отличных гамбургеров лежало, я бы съел!

При этом он почему-то грозно посмотрел на Шульца, и тот сразу прекратил придурковато гримасничать и стал оправдываться:

– Это не я! Я люблю армянскую кухню, а гамбургеры не ем!

– Я! Я люблю и ем гамбургеры! – встрепенулся Никита. – Где они? – И он принялся озираться.

– Уи-уи-уи! – поросенок Ваня (потенциальный гамбургер) резво пронесся по коридору в обратном направлении.

– Сумасшедший дом какой-то! – я закатила глаза.

– Значит, у присутствующих в этом сумасшедшем доме пропали электронож, кирпичи, пила, доска, кабанчик и сумка с пятью гамбургерами, – дотошно подсчитал поразительно терпеливый Бобриков. – Это все?

По лицу сержанта было видно – ему хочется, чтобы это было все. Однако это было еще не все. Неожиданно жаркой, но абсолютно непонятной речью разразился одноглазый японец.

– Переведите, пожалуйста, что он говорит, – попросил сержант Бобриков.

Я беспомощно развела руками. И тут случилось чудо.

– Перевожу, – промямлил новый голос.

Пробив всклокоченной головой низкую крону фикуса, с диванчика восстал Гавриил Тверской-Хацумото.

– Танька, ты балда! – с досадой сказал мне внутренний голос – Тяпин, ясное дело. – Вот, оказывается, на какое волшебное слово реагирует Гаврила: на команду «Переведите!».

– Он говорит, что недоволен сервисом в данном отеле. Утром горничная не поменяла постельное белье, но при этом забрала одну наволочку. Он говорит, что не хочет спать на голой подушке, – добросовестно перевел Гаврик.

– Какая еще наволочка? – сержант Бобриков замер с карандашом наперевес.

– Какая еще горничная? – Рузанна Шульц с тяжким подозрением воззрилась на супруга.

– У нас тут нет горничной, Рузочка сама убирает в номерах, – сообщил Борис Абрамович. – А насчет пропавшей наволочки я таки ничего не знаю, но уверен, что это сущее недоразумение. Мы с ним разберемся сами, без милиции.

– Хорошо, наволочку я вычеркиваю, – согласился сговорчивый сержант Бобриков.

А помятый Гаврила шумно зевнул в кулак, помахал ладошкой, широко распространив вокруг густой дух перегара, и без особых эмоций сказал еще:

– Лично от себя хочу добавить, что какая-то наглая сволочь стибрила у меня из кармана бумажник и мобильник.

– Бумажник и мобильник, – эхом повторил сержант Бобриков, черкая ручкой в блокноте.

И вот тут я заволновалась по-настоящему, потому что вспомнила про мобильный телефон анонимного япониста, который я нелегально купила у какого-то жуликоватого парня. А у переводчика Гаврилы какое-то жулье мобильник как раз украло! Простое сопоставление этих двух фактов давало совершенно однозначный ответ: сотовый телефон, которого лишился Тверской-Хацумото, достался мне!

Удивляться этому обстоятельству не следовало, да и жалеть запойного переводчика не стоило – надо меньше пить, тогда и вещи целы будут. В основе моей тревоги лежал чистый эгоизм: я испугалась, что попаду под подозрение как воровка. Непредумышленное хищение никуда не годной старой доски, которое я совершила в паре с Никитой, меркло в сравнении с таким откровенно противозаконным деянием, как кража дорогого мобильника. А как я докажу, что не украла телефон у Гаврилы, а только купила его у какого-то подозрительного юноши? Юноша-то этот небось не дурак, свидетельствовать против самого себя не станет!

– Вот сейчас как начнется повальный обыск! – припугнула меня Тяпа. – А ты, балда такая, оставила проклятый мобильник на раскладушке в незакрывающейся кладовке, он лежит прямо на виду!

– Тань, ты как? – пробившись сквозь толпу, участливо спросил меня Славик.

– Отлично, – не подумав, ответила я. И страстным шепотом взмолилась: – Слава! Прошу тебя, сделай что-нибудь, чтобы Гаврила замолчал! Нейтрализуй его как-нибудь, пожалуйста!

– Ну, ладно, что-нибудь придумаю, – озадаченно ответил водитель.