Круиз "Розовая мечта"

— За мной следит какой-то парень… Тихо… Я давно заметила. Ходит и вроде случайно с нами сталкивается.

— Ну вот, начались галлюцинации. Давай выбираться на свежий воздух, детка.

— Нет, мы ещё не видели гильотину!

Соня за руку потащила меня в зал, где под лозунгом «Гильотина достижение гуманизма» был выставлен головорубный механизм. Я посмотрела на тяжелую косую секиру, закрепленную в деревянной раме, и удобную плаху внизу. Все продумано точно и даже с неким комфортом — шея жертвы попадает точно под скользящее с высоты лезвие и расставание с миром происходит мгновенно.

— Не удивительно, что этот аппарат так удобен — ведь его придумал и ввел в употребление доктор. — Прозвучала рядом обращенная к нам русская речь. Я не шелохнулась, поняв, что являюсь жертвой звуковой галлюцинации. Да, этот подвал полон фантомов! — В 1791 году французская Ассамблея официально утвердила изобретение Гийотена. Гильотину сочли величайшим изобретением человечества — Гюго назвал её единственным деревом, которое не решились вырубить революционеры… Простите, если помешал. Такая удача встретить соотечественников в этой глуши.

Я обернулась. В молоденьком студенте, одетом в потертую джинсу, трудно было узнать Юла. Он и не хотел быть узнанным — очки с желтыми стеклами, натянутая на лоб кепка с загнутым козырьком, перекинутый через плечо рюкзачок.

— Вы из России? — Спросила я.

— Да. — Коротко представился он. — Виктор, студент Киевского университета.

— Владислава, а это моя дочь Софья, мы из Москвы.

Софка сделала кукольный книксен и фыркнула.

— Вы, наверно, историк, да? Или просто любопытствуете?

— Любопытствую. И вот — удивлен. Придумал гильотину доктор, а сконструировал, между прочим, мастер по изготовлению клавесинов, Томас Шмидт… Вот так-то, музыкант стал палачом-гуманистом. Странная судьба.

— И вовсе не музыкант, а столяр! — Возразила Соня, защищая своего Шани.

Я не знала, как поддержать разговор с нашим «новым знакомым», ведь Юл явно появился здесь не случайно.

— Может быть, составите нам компанию, Виктор? Соня знает здесь уютный ресторанчик… Еще не время ланча. но мы даже не завтракали — спешили осмотреть местные достопримечательности.

К счастью, Софка приняла Виктора за своего «кадра». Кажется, сомнения в собственной привлекательности её не мучали.

— А я кончаю в здешней школе восьмой класс. думаю продолжить занятия на следующий год. У меня отличная успеваемость и высокие спортивные достижения. — Хвасталась она, уплетая свиное рагу по-крестьянски — в горшочке, с луком, зеленью и картофелем.

— Отличница, красавица и не комсомолка. — Сказал Юл, задумчиво ковыряя свою порцию Он явно думал о другом. — Простите, я на минуту отлучусь. Предупредил он и скрылся, взяв свой рюкзак.

— А наш-то студент испугался, что мы с его вещичками смотаемся… Спорим, он сбежал, не заплатив по счету?

— Хорошего ты мнения о соотечественниках. — Упрекнула я дочь. — Ни один русский не сбежит из ресторана, пока не доесть десерт. А у него и рагу-то целое. Вернувшись, Виктор извинился за то, что вынужден срочно покинуть нас, и поискав глазами официанта, положил возле своего прибора деньги.

— Прошу включить мою долю в счет.

Поспешно раскланявшись, наш поклонник удалился. Сонька надулась.

— Мам, а это, оказывается, он на тебя глаз положил.

— С чего ты взяла? Тебе везде амуры мерещатся.

— А вон тот листок, что он подсунул вместе с деньгами? Ну-ка, дай сюда, уверена — это записка!

Я взяла вырванную из записной книжки страницу и прочла: «Завтра, здесь. 11.00.

— Ну, что, я права? Назначил свидание или написал нецензурность? Насмешливо следили за моей растерянностью сонькины глаза.

Поспешно смяв листок, я сунула его в карман.

— Глупости… А что мы заказали на десерт?

— Я хочу мороженое. Ты заказала яблочный рулет, но, кажется, он тоже достанется мне. Что-то у тебя, мамочка, аппетит пропал…

Глава 30

Таким образом, вместо рейса на Москву я оказалась в скверике напротив известного уже ресторана. Рядом на скамейке стояли мои чемоданы и сумка. Я чувствовала себя авантюристкой или сумасшедшей, потерявшейся в чужом городе. Соня всплакнула, проводив меня, и теперь, сидя в классе, наверно молилась, чтобы самолет с её мамочкой благополучно приземлился в Шереметьево.

Я беспокойно смотрела на часы — последние полчаса, прошедшие после назначенного Юлом срока, оказались настоящей пыткой, похуже какой-нибудь гарроты, стягиваемой палачом на шее жертвы. От волнения я перестала соображать и больше всего боялась, что на меня наткнутся Питчемы, усадившие гостью два часа назад в такси, следующее в аэропорт. А кроме того, я уже сомневалась, что вчерашний незнакомец был Юлом. Тяжелая форма любовного бреда — я вижу именно то, что страстно хочу увидеть, и украинский студент превращается в моего возлюбленного. Эта версия была более убедительна, чем попытки объяснить появление Юла в Интсоуне.