Круиз с сюрпризом

Вот, сидит, изверг, рядом, ухмыляется. Нет, что он о себе возомнил, этот Игорь? Кто он мне — муж, владелец тела и души? Дудки! Он — мой легкий флирт. И не больше! Пока поездка не закончилась, я его еще потерплю, а дальше — ни за что. И если он будет продолжать так себя вести, то я с ним в Тарасове даже здороваться не буду.

Ну что это в самом деле такое! И не хотела я смотреть эту Казань, и хватит с меня экскурсий; а если бы хотела, то я хоть переоделась бы… Почему это я на экскурсию по незнакомому городу должна ехать в костюме для завтрака? Безобразие! Беспредел какой-то!

Пока я так сидела, напоминая самой себе кипящий чайник, Игорь явно боролся с собой, собираясь мне что-то поведать. Не желаю я его слушать, я буду шипеть и выпускать пар! И неинтересно мне совсем, что там такого необыкновенного ему сообщил Владик! Не хватало мне с ним первой заговаривать, еще чего! Вот сейчас только спрошу у него то, что мне необходимо для расследования, и он от меня больше не услышит ни слова.

— Игорь, Владик левша?

— Да нет, с чего ты взяла? — и все, и больше никакой реакции. Делает вид, что ему это совсем неинтересно, нахал.

Я на всякий случай помолчала какое-то время, но тут назрел еще один совершенно необходимый для следствия вопрос:

— Игорь, а ты не левша?

— И я не левша, — вот гад, рассеянным притворяется.

Ну нет, больше я ни слова не скажу, пусть он хоть помрет от любопытства, хоть разорвет его.

Не разрывает. Даже обидно! Нет, по-моему, он меня вообще не слышит! Ну я ему это припомню, обязательно припомню! Ага, вот как я ему отомщу — я ему про Генку ничего не скажу, пусть мучается. Хотя, чтобы мучиться, ему надо как минимум знать, что ему следует мучиться. Я собрала всю свою язвительность и прошипела:

— Между прочим, тебя даже не волнует судьба Друга!

— Да? Почему? — очень рассеянно спросил Игорь.

— Не знаю, — безмятежно ответила я. — Я, между прочим, не зря у тебя сотовый брала. Держи, кстати, а то потеряю.

Протянув Игорю трубку, я отвернулась и стала с интересом рассматривать «особенности татарской архитектуры». Мы как раз проезжали мимо какой-то знаменитой мечети, и экскурсовод с воодушевлением рассказывал нам о ней.

Игорь с силой повернул меня к себе и зашептал:

— Тань, ну извини, я задумался. Ты, кажется, что-то говорила, я не расслышал. Что там с Генкой? Ну, пожалуйста, ну не сердись!

— Ладно уж, — смилостивилась я, — новости больно хорошие, а то бы я тебя дольше промариновала.

Я все-таки выдержала эффектную паузу, наслаждаясь неподдельным интересом и нетерпением, написанным на лице Игоря, и выпалила:

— Генку выпустили. Его больше не подозревают. У милиции на данный момент вообще нет подозреваемого. Пока я им не подкину.

— Как это? — искренне обрадовался Игорь. — Как тебе это удалось?

Ха. Мне удалось. Если бы. А то даже неудобно — деньги беру, а работают другие. Хотя я тоже кое-что все-таки сделала: если бы я не подключилась к этому делу, его не перевели бы в Тарасов, к опытному судмедэксперту. И было бы сейчас записано в заключении, что потерпевший умер вследствие ножевого ранения, а также отравления цианидом.

Но я все-таки честно ответила:

— Удалось не совсем мне. Просто уже в Тарасове, в результате повторной экспертизы выяснилось, что удар был нанесен правой рукой.

— А при чем тут, — начал Игорь и тут же сам себя перебил:

— Точно, Генка же стопроцентный левша. Он правой рукой почти ничего не может сделать: у него, по-моему, какая-то травма была. Слушай, как здорово! Это же очень легко доказывается, они действительно не могут его дольше держать. Класс! Танька, ты умница.

Я скромно не стала опровергать эту банальную истину, только добавила, что я еще и гений, Игорь согласился и с этим. Потом он немножко подумал и спросил:

— Слушай, поэтому ты меня спрашивала, не являемся ли мы с Владиком левшами?

— Ага. Решила эмпирическим путем сузить круг подозреваемых.

— Так ты все-таки продолжаешь подозревать меня и Владика? Почему?

— Очень просто: Владик слишком подозрительный, а ты — слишком положительный.

— Логично.

Мы помолчали, каждый о своем. Я думала о Владике и только собралась у Игоря спросить, что же там случилось, как нас начали выгонять из автобуса. Оказывается, мы добрались до знаменитого собора Петра и Павла. Мне почему-то этот собор заранее внушал какие-то неприятные чувства, и теперь, увидев его, я поняла почему. Инстинкт. Инстинкт сработал, граждане. Мое подсознание чувствовало, что он вот такой вот отвратительный. По крайней мере на мой вкус.

Наша группа выстроилась перед этим чудом архитектуры, и экскурсовод начал с необыкновенной гордостью в голосе вещать, что этот собор уникален, что он соединяет в себе традиции православной и мусульманской культуры. Не знаю, не знаю. Может, и уникален. Надеюсь, что такая мерзость больше нигде не стоит. И строение у него было дурацкое, и пропорции. А главное — он был грязно-розового цвета и в виде украшений на нем были наляпаны топорные лепные фрукты — кажется, виноград.