Круиз золотой рыбки

– Ну, не знаю. У меня есть тетка в Сибири, у нее дом, и есть сын, и если она умрет, то дом достанется ему. Честно говоря, я с ними не общалась уже лет пятнадцать, – призналась Капа.

Я посмотрела на нее мельком, но внимательно, и решила – врет, как пить дать. что-то скрывает, не договаривает.

Наш разговор происходил в баре, она курила одну сигарету за другой, а я это терпеливо сносила. Играла цветомузыка, потихоньку стягивался народ, чтобы потратить кровно заработанные денежки на весьма дорогие напитки.

– Слыхала новость? – Капа заговорщицки придвинулась ко мне. – Николай Дормидонтович закрутил интрижку с Людмилой. Говорят, она с одного круиза на другой кочует. Только что с Валаама, и сразу на эту московскую кругосветку.

– Ты откуда знаешь?

– На дискотеку надо ходить! – воскликнула Капа и наклонилась ближе, и голос понизила до шепота. – Вчера он ее три раза на медленный танец приглашал. Она такая пухленькая, в кудряшках.

Я вспомнила, как жена Николая Дормидонтовича провожала его на Речном вокзале. Была она женщиной солидной комплекции и смотрелась весьма достойно. Я никогда не буду так вот солидно выглядеть даже в пятьдесят. Очень надеюсь. Оказывается, не одна я наблюдала трогательное прощание.

– У него такая любящая жена. Нет, ты подумай! – осудила Капитолина поведение попутчика.

Потом мы опять вернулись к теме амбалов. Капа уверяла меня в своей полной безотносительности к происходящим событиям, и я, наконец, задумалась о том, не имеют ли эти события отношение к моей скромной особе. Эдик, как всякий, кто занимается прибыльным бизнесом, имеет врагов. Покушение на него наводило на самые невеселые предположения. И это их с Алиной расставание – оно подозрительное какое – то. А может, она что-то у него стащила и попросила меня это спрятать? А Эдик приставил амбалов, чтобы это “что – то” отнять. Что же может быть в том рулоне?

– Сейчас вернусь, ты поскучай немного, – сказала я Капе и вихрем помчалась в свою каюту. В ту минуту мне казалось, что вскрыть бумажный сверток было вопросом жизненной важности. Я ругала себя за то, что опрометчиво повелась на халявный тур, и согласилась выполнить сомнительное поручение. Срочно вскрыть! и пусть Алинка на себя пеняет, если там что – то, что принадлежит Эдику! А может, она специально меня подставляет, чтобы я не вернулась теперь к нему, когда они расстались?

Я так неслась, что два раза чуть не упала и один раз врезалась в человека, даже не поняв, это пассажир или член экипажа, и только успев сказать "Извините, я тороплюсь", схватила ключ от моей каюты, протянутый мне дежурной и не слушая то, что она хотела мне рассказать. Это была самая разговорчивая вахтенная, и ответить ей значило увязнуть в разговоре минут на пять, как минимум. Ткнув ключом в замок, я обреченно вздохнула. Как всегда, когда торопишься, ничего не получается! Ключ почему – то не входил в скважину. Я со злостью пнула дверь ногой. И тут внутри послышался какой-то шумок. Я забарабанила в дверь:

– Кто там! Откройте!

Никто, разумеется, не открыл, и я кинулась на вахту.

– Что случилось? – спросила меня вахтенная.

– Дверь не могу открыть, – сказала я, с трудом переводя дыхание. – Дайте другой ключ.

Она пошла со мной и без труда открыла дверь моим же ключом. Поблагодарив ее и дождавшись, пока уйдет, я внимательно осмотрела каюту. Следы обыска были – кто-то слазил под матрац, об этом свидетельствовала легкая припухлость покрывала. Сумка стояла в шкафчике, молния застегнута, до конца. Помнится, я закрывала до упора. Рулон был на месте.

Но вскрыть его у меня рука так и не поднялась. Я поняла: пакет надо перепрятать, иначе тот, кто шарил в каюте, вернется, чтобы доделать то, что не успел, вспугнутый моими стуками и криками. И заодно может прикончить меня.

Хотя это все могло быть плодом моего воображения, или… это просто корабельный жулик.